Мой дядя Адриано - [65]

Сразу после письма Энцо Бьяджи появляются такие же заявления от Беппе Грилло и Даниэле Луттацци, на заднем плане звучит серьезный голос Адриано: «Все началось 18 апреля 2002 года…»

Пока дядя бередит старую рану на глазах у четырнадцати миллионов зрителей, на экране появляются данные об уровне свободы прессы в Италии, предоставленные Freedom House[209], «что, как ни странно, – говорит Адриано, – означает “Дом свободы”». Италия находится на семьдесят девятом месте, обогнав только Болгарию. Сразу после рейтинга «Свободы прессы» в студии появляется Микеле Санторо, специальный гость первого выпуска. Для правительства Берлускони, которое уволило ведущего, это оскорбление, но дядя злорадствует и заканчивает встречу с Санторо таблицей, показывающей, что Италия неожиданно вышла на первое место по уровню свободы прессы. Адриано приписывает все заслуги себе: «За этот вечер мы заняли первое место в рейтинге свободы прессы».

На следующий день на первых полосах газет появилась новость об этой передаче. Началась политическая буря, и глава правительства отреагировал на все очень негативно. Если первый выпуск был пробой пера, то скетч с Роберто Бениньи во втором выпуске «Рок-политики» – произведение, весьма необычное для телевидения в принципе, – нанес еще один удар в сердце Берлускони. На сцене появляется Бениньи, публика взрывается овациями, а комик двадцать минут как заведенный осыпает главу правительства шквалом шуток. Адриано отступает на задний план, и Роберто Бениньи начинает длинный и уморительный монолог:

– Что за шумиха вокруг этого клоуна-Челентано? Хотите сказать, его кто-то воспринимал всерьез? И что это за запретительные списки? Берлускони, где ты? Сильвио… Ты же знаешь, что мы тебя любим. Когда комик высмеивает политика, он на самом деле оказывает ему большую услугу… И я хочу оказать эту услугу тебе. Сильвио, ты правильно говоришь: почему я? Ну, в этом году мы критикуем правительство, а в следующем возьмемся за оппозицию… Да, это правда, так нельзя, может, в следующем году Сильвио сам будет в оппозиции.

Смех в студии, Адриано сдерживается. Бениньи продолжает:

– Я понимаю, ты злишься, но если уволить всех, кто над тобой подшучивает, в Италии вырастет безработица. Мы любим тебя, но не надо никаких имен, пожалуйста.

Взгляд на Адриано, который бродит по студии, а затем еще один залп:

– Конфликт интересов? Что это такое? Нет никакого конфликта интересов… Сильвио, смотри, у нас же тут целый Дом свободы, может, ты сменишь профессию и тогда сможешь говорить все, что захочется? Даже сказать, что ненавидишь Проди. А если придешь к нам сюда и решишь стать комиком, сможешь и делать что захочется: показывать «козу», носить бандану…

Потом Бениньи обратился к Адриано и разыграл вместе с ним еще одну сценку, ставшую частью истории телевидения и отчасти похожую на письмо, которое писали Тото и Де Филиппо в фильме «Тото, Пеппино и распутница» (Totò, Peppino e la malafemmina, 1956).

– Дорогой Адриано, – обрушивается на ведущего Бениньи, – ты сам вляпался в неприятности и теперь должен извиниться перед Сильвио. Напишите ему письмо, я подскажу, что писать.

Адриано садится за школьную парту и пишет: «Дорогой Сильвиуччо, ты сделал много хорошего, например…»

Молчание. Адриано и Бениньи вопросительно переглядываются, бродят по студии под дружный хохот публики и думают, что же хорошего сделало правительство, но им ничего не приходит на ум.

– Адриано! Нужно что-то написать, давай не будем торопиться, но что-то написать надо, а то будут проблемы…

Еще одна пауза, и Бениньи вновь берет инициативу в свои руки:

– У меня идея, сейчас я позвоню своему другу из Тосканы, он член партии «Вперед, Италия!», наверняка нам поможет. Он знает все о Берлускони. Привет, Джанфранко, ты смотришь телевизор? Я дома. Да, эта передача Челентано просто ужас. Слушай, я позвонил спросить, вдруг ты мне поможешь, назови хоть что-то хорошее, что сделал Берлускони. Не для себя, а для итальянцев… Да… Точно. Спасибо.

Он кладет трубку, Адриано смотрит на Бениньи:

– Он тебе что-нибудь сказал?

– Нет, сказал, что обзвонит друзей и перезвонит завтра.

Публика взрывается громом аплодисментов. В этот момент зрительская аудитория достигает почти пятнадцати миллионов. Скетч заканчивается тем, что неудержимый Бениньи, переодевшись в женщину, танцует с Адриано под «La coppia più bella del mondo», а завершает свое выступление словами Вольтера: «Я не согласен ни с одним словом, которое вы говорите, но готов умереть за ваше право это говорить»[210]. Ураган «Рок-политики» длится четыре недели, каждый выпуск привлекает рекордное количество зрителей, и на этот раз Берлускони ужасно зол на Адриано. Настолько зол, что когда во время избирательной кампании 2006 года его критиковали за слишком частое появление на экране, он ограничился сухим и язвительным: «Я должен отомстить за то, что Челентано сказал насчет меня в «Рок-политике» перед пятнадцатью миллионами зрителей».

Он вернется к этой теме и во время презентации книги Бруно Веспы. Инцидент с «Рок-политикой» является лишь «одним винтиком в системе коммуникаций телевидение + пресса, которая с 2001 года систематически критикует работу правительства и премьер-министра». И по поводу рейтинга, который низвел Италию до уровня свободы прессы в Болгарии: