Мой друг Трумпельдор - [59]
Недавно я прочел, что умер Огюст Люмьер. Да, тот самый. Это же надо — настолько пережить свое открытие! Увидеть не только хорошие, но и отвратные фильмы! Понять, что монтаж — дело хитрое. С его помощью легко доказать все что угодно.
Вот бы Люмьер изобрел кино в старости! Он бы ушел с ощущением, что все хорошо. Нет, придумал эту игрушку молодым, а потом стал присматриваться. Когда перед смертью произносил: «Моя пленка кончилась.» — иллюзий уже не оставалось.
В каком-то смысле я тоже Огюст Люмьер. Живу в стране, которую мы сочинили, и каждый день сравниваю замысел с воплощением. Иногда горжусь, а порой ужасаюсь. Всякий раз думаю: любое сходство сомнительно! Не стоит путать фантазии и реальность!
Что остается? Ждать почтальона. Он позвонит в дверь, попросит расписаться за очередной том. Я все пойму и начну собираться. Куда? Сперва на кладбище. Потом. Как это говорит водитель трамвая? «Следующая остановка — архив».
Вы уже знаете, как я прощался с его документами. Теперь по тому же адресу — рядом с Дворцом конгрессов и городской автобусной станцией — отправятся папки с моими бумагами.
Я произнесу: «Хамадера» — и он откликается. Это будет полный и окончательный «эйн давар»! Успокоение на волнах вечности. Потом начнутся вопросы. Как дела? Есть ли новости? Чем занимаются друзья?
Словом, всегдашний наш разговор. Как воевали — и не победили. Как создали государство в плену — и начали эту работу в Палестине. Да мало ли еще тем! Хватит надолго. Да что надолго — навсегда.
P. S.
Биография Иосифа прояснилась, а теперь вспомним его братьев и сестер. Вы ждете катастрофических событий? Ничего такого не будет. В других семьях арестовывали через одного, а тут однажды, да и то ненадолго. В блокаду тоже было как у всех. Буквально никто не избежал того, что выпало на их долю.
Откуда знаю? Что-то узнал от знакомых, а кое с кем по этому поводу переписывался. Начну все же с плотно исписанного небольшого листа. В сороковые годы Альфред, младший брат Иосифа, набросал свой список потерь.
«УМЕРЛИ
Отец — 1915 г. (в Ростове-на-Дону или Пятигорске)
Мать — 1920 г. (в Закавказье)
Абраша — 1888 г. (утонул в реке Дон около Ростова)
Соня — ?
Миша — 1931 г. (в Париже)
Люба — ?
Ося — 1920 г. (Тель-Хай)
Дора — 1923 г. (?)».
В общем-то, это о близости жизни и смерти. Не заметил — и перешел черту. Причем в ту и в другую сторону. Записал среди умерших, а потом засомневался. Сколько раз так бывало. Человека спишут, а, оказывается, он жив.
Как это возможно? А запросто. Случается, письма пропадают. Не одно или два — все. События вокруг громадные, а конверты маленькие. Вот они и теряются по пути.
Поэтому рядом с именами Доры, Любы, Миши и Сони Альфред ставит вопрос. Вроде как спрашивает: эй, вы, там, высоко! Если вы все знаете, то скажите, что с моими близкими?
Кстати, я и сам вроде был, а вроде и нет. После уже упомянутого ареста многие были уверены, что умер. Этот слух дошел до Берлина, где издали мою первую книгу о Трумпельдоре. В ней поместили фото, а под ним написали, что меня не стало в 1922 году.
Представляете, каково было это увидеть! Я смотрел вроде как с того света и думал: если умереть — значит встретиться с моим приятелем, то так, пожалуй, и лучше.
Конечно, бывают совпадения. Вслед за Дон Кихотом уходит Санчо Панса. Впрочем, меня опередила его мать Фрейда. Она покинула нас в том же году, который забрал Иосифа.
Так что мне ничего не оставалось, как жить дальше. Причем жить не только ради себя и своих близких, но и ради друга. Стараться все делать для того, чтобы его не забыли.
Что касается вопросительных знаков на полях упомянутого листочка, то я вижу в них надежду. Так не хочется определенности. Лучше не знать, что в возрасте шестнадцати лет Абраша утонул, а Фрейда никогда не напишет сыну в Палестину.
Знаете, что меня печалит еще? Что не у всех есть могилы. А если и есть, то они не посещаются. Живых и умерших родственников разделяют моря и океаны.
Хорошо, Иосиф был холост. Зато его братья и сестры — при женах и мужьях. Впрочем, это только осложняло им жизнь. Едва обстоятельства начнут налаживаться — как обязательно что-то случится. Такие бывали повороты, что только разводишь руками.
Кто первый? Хотя бы Виктор, сын Германа и Тони. Когда мы о нем вспоминали в первый раз, он учился в гимназии. Потом стал хорунжим в Добровольческой армии. В графе «вероисповедание» в «опросном листе» значится как «лютеранин». Что ж, дело обычное. Его отец тоже изменил своей вере.
Год не восемнадцатый, а двадцатый. Дела у его армии плохи. Швыряло с места на место — и вот наконец из Константинополя он попадает в Сербию. Живет в городе Панчеве, на Церковной, 71. Больше «опросный лист» не сообщает ничего. У других могила, а у него адрес. Словно прямо отсюда он попал на небо.
У прочих членов семейства дела не лучше. Все поучаствовали в истории. Уж на что Дора человек тихий, вечно погруженный в готовку и дочкины уроки, но и ее захватил этот вихрь. Как в двадцать третьем у нее начались проблемы, так долго не отпускали.
Дора никак не могла взять в толк: почему расстреляли ее мужа? Будто сама не знала, что он пошел не в Красную, а в Белую армию. Да и к дальнейшим его шагам имелись претензии. Мало того, что не уехал, но еще вписался в мирную жизнь.
Александр Семенович Ласкин родился в 1955 году. Историк, прозаик, доктор культурологии, профессор Санкт-Петербургского университета культуры и искусств. Член СП. Автор девяти книг, в том числе: “Ангел, летящий на велосипеде” (СПб., 2002), “Долгое путешествие с Дягилевыми” (Екатеринбург, 2003), “Гоголь-моголь” (М., 2006), “Время, назад!” (М., 2008). Печатался в журналах “Звезда”, “Нева”, “Ballet Review”, “Петербургский театральный журнал”, “Балтийские сезоны” и др. Автор сценария документального фильма “Новый год в конце века” (“Ленфильм”, 2000)
Петербургский писатель и ученый Александр Ласкин предлагает свой взгляд на Петербург-Ленинград двадцатого столетия – история (в том числе, и история культуры) прошлого века открывается ему через судьбу казалась бы рядовой петербурженки Зои Борисовны Томашевской (1922–2010). Ее биография буквально переполнена удивительными событиями. Это была необычайно насыщенная жизнь – впрочем, какой еще может быть жизнь рядом с Ахматовой, Зощенко и Бродским?
Около пятидесяти лет петербургский прозаик, драматург, сценарист Семен Ласкин (1930–2005) вел дневник. Двадцать четыре тетради вместили в себя огромное количество лиц и событий. Есть здесь «сквозные» герои, проходящие почти через все записи, – В. Аксенов, Г. Гор, И. Авербах, Д. Гранин, а есть встречи, не имевшие продолжения, но запомнившиеся навсегда, – с А. Ахматовой, И. Эренбургом, В. Кавериным. Всю жизнь Ласкин увлекался живописью, и рассказы о дружбе с петербургскими художниками А. Самохваловым, П. Кондратьевым, Р. Фрумаком, И. Зисманом образуют здесь отдельный сюжет.
В том избранных произведений известного датского писателя, лауреата Нобелевской премии 1944 года Йоханнеса В.Йенсена (1873–1850) входит одно из лучших произведений писателя — исторический роман «Падение короля», в котором дана широкая картина жизни средневековой Дании, звучит протест против войны; автор пытается воплотить в романе мечту о сильном и народном характере. В издание включены также рассказы из сборника «Химмерландские истории» — картина нравов и быта датского крестьянства, отдельные мифы — особый философский жанр, созданный писателем. По единодушному мнению исследователей, роман «Падение короля» является одной из вершин национальной литературы Дании. Историческую основу романа «Падение короля» составляют события конца XV — первой половины XVI веков.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В тихом городе Кафа мирно старился Абу Салям, хитроумный торговец пряностями. Он прожил большую жизнь, много видел, многое пережил и давно не вспоминал, кем был раньше. Но однажды Разрушительница Собраний навестила забытую богом крепость, и Абу Саляму пришлось воскресить прошлое…
«Заслон» — это роман о борьбе трудящихся Амурской области за установление Советской власти на Дальнем Востоке, о борьбе с интервентами и белогвардейцами. Перед читателем пройдут сочно написанные картины жизни офицерства и генералов, вышвырнутых революцией за кордон, и полная подвигов героическая жизнь первых комсомольцев области, отдавших жизнь за Советы.
Жестокой и кровавой была борьба за Советскую власть, за новую жизнь в Адыгее. Враги революции пытались в своих целях использовать национальные, родовые, бытовые и религиозные особенности адыгейского народа, но им это не удалось. Борьба, которую Нух, Ильяс, Умар и другие адыгейцы ведут за лучшую долю для своего народа, завершается победой благодаря честной и бескорыстной помощи русских. В книге ярко показана дружба бывшего комиссара Максима Перегудова и рядового буденновца адыгейца Ильяса Теучежа.