Мой друг Бобби - [9]

Бина удалилась, мрачно ворча:

— Ну и прекрасно! Хоть раз отдохну!

Едва успели разложить ужин по тарелкам, как отец начал спрашивать, вкусно ли. Бина попробовала, и лицо её перекосилось. Я тоже попробовала и почувствовала только соль и перец. Это было ужасно!

— Очень вкусно! — промямлила Бина, пересилив себя.

К ней присоединились и другие, бормоча: очень вкусно, прекрасно, отлично. Сам отец объявил, что жареная дичь удалась на славу.

— Жалко только, что дичь бывает такая солёная и перчёная, — вдруг брякнула я, хотя твёрдо намеревалась промолчать.

Отец страшно рассердился.

— К твоему сведению, пряности являются одним из важнейших компонентов кулинарии. Врачи рекомендуют употреблять перец. Без перца в жарких странах невозможно жить. Кстати, я использую перец в умеренных количествах.

На протяжении всей речи отца, мистер Джефферсон тщательно отмывал свою порцию в воде, всем видом показывая, что его, как европейца, нужно извинить, он такую острую еду не переносит.

Один только Джатин-бабу ел с большим аппетитом. Косточки так и похрустывали на его крупных неровных зубах.

— Кто выдумал, что много перцу? По-моему, очень вкусно, — объявил Джатин-бабу.

И в эту самую секунду в комнату ворвался Бобби, увешанный клочьями сети, с обрывком верёвки на шее.

И — началось! С грохотом разбилась чья-то тарелка — скорей всего Джатин-бабу выронил свою, — кто-то поскользнулся на пролитой подливке, со звоном покатилась кружка. Всё произошло с такой быстротой, что растерялись даже Джек и Джилл. Абдул спустил их с поводков, как только увидел медвежонка. Собачий лай и рёв Бобби, крики всех сбежавшихся в комнату — всё смешалось.

Я изловчилась и прыгнула на Бобби сзади, подражая прыжку вратаря на футбольный мяч.

— Мини! — завизжала Бина. — Мини, отпусти медведя, он тебя загрызёт!

Отец бросился ко мне:

— Мини! Брось его!

«Ещё чего, — подумала я, — не отпущу, и всё!»

Бобби сильно царапнул меня за левую руку, но я ухватилась правой за обрывок верёвки на его шее.

— Абдул! Скорее! — завопила я.

Абдул рывком навалился на Бобби и завёл верёвку ему в пасть. Я поднялась на ноги, прикрикнула на Джека и Джилл, чтоб они немедленно прекратили безобразный лай. Потом я погладила Бобби по голове.

К моему удивлению, Бобби спокойно принял ласку. Он только косился на мою окровавленную руку и ворчал. Через минуту он смолк, обвёл взглядом разгромленную комнату и громко засопел. Я ещё раз погладила Бобби, он не противился.

Бину это почему-то так рассердило, что она силой оттащила меня от медвежонка.

Бина вылила чуть не весь йод на мою руку.

— Посмотри, что ты натворила, — почти кричала она. — А крови сколько! Всё показать себя хочешь? Как будто больше некому связать медведя!

Я бы расхохоталась, если бы йод так не щипал. Конечно, некому, кроме меня. Что я, не видела, как все остальные растерялись? Джатин-бабу до сих пор стоял в остолбенении, а в зубах — куриная ножка! Ох и вид у него был!

— Дикая курица! — Я показала пальцем на него, и все засмеялись.

Наутро Джатин-бабу долго прощался с нами. Он взял слово, что мы обязательно приедем к нему погостить и расскажем его внукам, какой отважный охотник их дед.

6

Схватка с Бобби не прошла мне даром. Ободранная рука нагноилась и распухла. Меня привезли в Мандалай с высокой температурой. Очень сильно болела голова.

Я лежала в постели, вставать мне не разрешали, но про Бобби я всё знала. Мой друг Тин Тат, сын У Ба Тина, который жил через дорогу, мне всё рассказывал. Тин Тат вообще верховодил, хотя я на два года старше его. Он всегда знает все новости, и его за это очень уважают. Джамаи-бабу зовёт его Последние Известия.

Тин Тат сообщил, что Бобби пришлось поселить у мистера Джефферсона, потому что Бина пригрозила уехать куда глаза глядят, если в доме будут жить медведи. Бина всем рассказывала, что я заболела из-за Бобби. Даже отец, даже Джамаи-бабу не соглашались взять Бобби к нам…

Наконец доктор сказал, что мне можно вставать и можно всё есть. Тогда отец вернулся в Рангун на свою работу. Без отца мне было скучно.

Я понемногу поправлялась. Урмиле больше не нужно было сносить меня вниз на руках: я сама спускалась по лестнице, сама поднималась наверх. Гуляла в саду, играла с Миа и Тин Татом и всё посылала их узнать, как там Бобби. Меня со двора не выпускали.

Я не знала, куда девать время. Особенно скучно было после обеда. Джамаи-бабу на работе, Бина у соседки: они там шьют и болтают. Урмиле после плотного обеда необходимо отдохнуть. Ляжет отдыхать, а через минуту уже храпит на весь дом.

Я пожаловалась Бине:

— А я что должна делать целыми днями? Вот был бы у меня Бобби!

— По-моему, у нас и так не дом, а зоопарк. Мало животных в доме? Нет, таким, как ты и мой муж, место не в городе, а в диких джунглях. Ну чего тебе не хватает? Есть обезьяна, есть Джек и Джилл. Почему ты не играешь с ними? И где твои Миа и Тин Тат? Невозможный ты ребёнок!

Бина опять занялась своими нескончаемыми домашними делами, а я поплелась к клеткам.

У наседки Дху́ни появился целый выводок. Хитрый У Ба Со подложил ей утиное яйцо, и она высидела четырёх цыплят и одного утёнка. Я долго наблюдала, как утёнок бегает за Дхуни, как он вместе с цыплятами склёвывает что-то с земли. Потом Дхуни накрыла своё семейство крылом и задремала.