Алекс посмотрела в глаза, которые перехватывали на лету ее мысли. Именно это нужно сказать. Но она не могла найти в себе силы.
— Нет, не могу объявить. Это была бы самая большая ложь в моей жизни.
— Тогда зачем ты отталкиваешь меня?
— Потому что… — Она с трудом проглотила огромный ком в горле. — Потому что я люблю тебя.
Он разглядывал ее так долго, что она уже решила, — он не услышал тихие слова. Потом он схватил ее за руку и потащил к одному из фонарей.
— Что ты делаешь?
— Хочу увидеть твое лицо. — Он внезапно остановился и повернул ее лицом к себе. — Скажи еще раз.
Ресторанная публика разглядывала их, но Алекс не было до них никакого дела.
— Я люблю тебя, Хэнк Эдем.
— Больше, чем Сад?
— Больше, чем Сад. Больше, чем французскую кухню. Больше всего на свете.
Его глаза сияли от счастья, а руки сжимали ее плечи.
— Даже если я не всегда умею выразить словами свои чувства?
Она нежно улыбнулась.
— Ты научишься. Клэр говорила, ты звонил по нескольку раз в неделю, рассказывал, на какое родео направляешься, говорил, что´ Трэвису нужно делать на ранчо… — Ее дыхание перехватило, когда Хэнк внезапно опустился на одно колено. — Что ты делаешь?
Он прижал ее руку к своему сердцу.
— Выходи за меня замуж, Алекс. Я люблю тебя, я хочу тебя, не могу жить без тебя. И всегда буду любить.
Ее сердце заколотилось. Ей хотелось изо всех сил закричать «Да!», но сначала она хотела все выяснить.
— А как же родео? Ты мечтал выиграть Золотую Пряжку. Я не хочу связывать тебя. Я не хочу однажды посмотреть на тебя и увидеть, что лишила тебя мечты.
Хэнк поднялся и взял ее за подбородок.
— Я иду за своей мечтой. Разве ты не видишь? Родео было моей мечтой, пока я был мальчишкой. Я просто не дошел до нее. Ты научила меня понимать, что действительно важно. Райский Сад. Клэр и Трэвис. Но главное — ты. Ты моя мечта, Алекс.
Сердце Алекс взлетело к облакам.
— О, Хэнк.
— И какого черта каждый объясняет мне, что я хочу?
— Мы думали, ты мечтал вернуться на родео все восемь лет. Трэвис думал, ты ненавидел Сад, пока растил его и Клэр, потому что тебе пришлось отказаться от чемпионата.
Хэнк прищурился и отвернулся.
— Пожалуй, в чем-то вы все правы, но теперь я понял, что´ я на самом деле мог потерять.
— А что´ ты мог потерять? — спросила она.
Он посмотрел ей прямо в глаза.
— Тебя. Милая, ты послала меня в ад на два месяца. Никогда в жизни мне не было так плохо. Каждый раз, когда родео кончалось, мне хотелось домой. Но я вспоминал, что тебя там нет, а значит, незачем возвращаться. Мне ничего не оставалось, кроме как думать о тебе — и в дороге, и пока я дожидался очереди бросить лассо или проскакать верхом, и ночами во всех этих вшивых мотелях. Черт возьми, особенно ночами.
— Неужели?
— Во сне и наяву. — Он обнял ее и прижал к себе. — Выходи за меня замуж, Алекс. Я хочу прожить с тобой в Райском Саду всю жизнь. Поедешь ли ты со мной и согласишься ли сделать его домом для нас, наших детей и внуков?
Слезы брызнули из ее глаз. Она наконец узнала, что у нее есть дом. Дом — не место, где ты расставляешь тарелки. Не очаг согревает его, а любящие сердца. Сердце Хэнка и ее сердце, бьющиеся вместе.
Она с любовью погладила его щеку.
— Да, я выйду за тебя замуж… и буду жить там, где ты пожелаешь. Потому что, где ты, там мой Эдем, мой Райский Сад.
И Райский Сад будет цвести!
