Мой дневник. 1919. Пути верных - [22]

Во всяком случае поживем – увидим, время покажет, обольшевилась ли уже Кубань или нет – сильно похоже, что тыл уже готов.

4 августа (Царицын). Вчера вдруг у меня появился Шатилов. Говорил много и довольно оживленно – о Генквармстве ни слова.

Интересную вещь он мне рассказал:

В Екатеринодаре было заседание: Романовский (за Главкома), Плющевский (как наштаверх), Филимонов – атаман, Науменко – походный атаман и Врангель.

Предметом обсуждения было создание Кубанской армии. В ответ на требование Врангеля дать Кавказской армии пополнение и хлеб (мы на довольствии у Кубани) Науменко отвечал, что необходимо бросить кость Раде – дать ей игрушку в виде отдельной Кубанской армии. Никто существенно не возражал.

Тогда Романовский говорит Филимонову, что необходим генерал, кандидат на должность Командарма, вполне подготовленный и подходящий.

Филимонов говорит, что конечно может командовать Походный Атаман (Науменко честно заявляет, что он не подготовлен и никогда армией командовать не будет), но у них у всех намечен один кандидат – Врангель, который теперь почитается коренным казаком.

Все взоры обращаются на Врангеля – он заявляет, что командовал Кубанской дивизией, Кубанским корпусом; командует армией, где большинство кубанцев, и рад всегда ими командовать, но до сего времени он знал только стратегию и не знал политики, а при создании отдельной Кубанской армии ему придется иметь дело с Правительством и Радой и как бы входить в кабинет, а тогда, учитывая политику, ему придется подать своим войскам команду: налево кругом и разогнать самому ту сволочь, которая сидит в далеком тылу.

Картина…

Как компромисс решили, что Филимонов пошлет Врангелю и всем крупным начальникам письма о целесообразности создания отдельной Кубанской армии и ответы послужат ему материалом для Рады.

Все ответы посланы, все высказались отрицательно!

Да эти нелепые самостийники могут думать о своей армии, не имея ни материальной части, ни технических войск, ни органов управления. А офицеров Генерального штаба у них, кажется, человек 5 – это желание подражать Дону, более богатому людьми, но все же страдающему от недостатка в офицерстве.

5 августа (Царицын). В общем я поправляюсь, но настроение мое кошмарное – апатия полная. Раньше пользовался разрешением доктора встать в ту же минуту – теперь еле к обеду меня вытянула Тата.

Ни вставать, ни есть – ничего не хочу. Изредка как бы пробуждается желание уехать отсюда, да и то как-то слабо и апатично.

Сам себе становлюсь противным – не могу взять себя в руки. Исхудал сильно, еле хожу, совсем перестал быть человеком.

Надоело все.

6 августа (Царицын). Вспоминаются былые дни, праздник Преображенцев[129], парад в Красном… как все это далеко, как невозвратимо все прошло и кануло в вечность… Неважно мы выбрали, надо сознаться, время, чтобы жить, немногим поколениям за все существование мира выпал на долю такой период для жизни. И не рад этому «преимуществу».

* * *

Итальянцы ударились в литературу – Габриель д’Анунцио назначен главным начальником авиации.

Правительство Венгрии после низвержения советского правительства Бела Кун (бывшего русского военнопленного) назначен Эрцгерцог Иосиф – это очень знаменательно – вновь схватились за коронованных особ – по-видимому, без этого не обойтись. Хорошо.

Сейчас получил телеграмму от Левицкого – 2/VIII кончается издание «Великой России в Екатеринодаре» и начинается в Ростове.

Наше издательство: Львов, Васильев и Я перестало существовать.

Таким образом, закончился екатеринодарский, боевой период «России» – новый, ростовский, меня интересует меньше.

Со старым я был органически связан то должностью редактора, то номинальным званием издателя, а здесь я самое большее буду только сотрудником, да и то благодаря Н.Н. Львову.

Все же как-то жалко. Как будто окончился один период жизни – я сам своим уходом, казалось, закончил его в мае, но все же сейчас как-то это остро переживается – ведь в екатеринодарскую «Россию» много было нервов вложено.

С материальной стороны это событие может дать мне единовременно и ударить по карману ежемесячно – ну да по этому поводу еще посмотрим – во всяком случае я хочу всех повидать и в Новороссийск поеду обязательно через Ростов.

Сегодня последний день для третьей вспышки тифа. Еще не вечер, конечно, но пока нет оснований ее бояться – думаю, что она меня минует и я числа 11–12-го выеду отсюда без сожалений с безумным желанием скорей добраться до Женюшки, по которой мы оба изрядно соскучились.

7 августа (Царицын). Сегодня я решил, что я здоров, и отправился к Шатилову (за один квартал, но на второй этаж) и получил от него разрешение на отдельный вагон до Новороссийска, что для меня, совершенно обессиленного, очень важно.

На фронте у нас плохо. Началась эвакуация Царицына, большевики перешли в наступление как на нашем фронте, так и вдоль ж.д. Воронеж – Ростов, что надо считать совершенно правильным, т. к. направление это решающее и переброска с Восточного фронта невозможна.

Теперь слово за Колчаком.

Кстати говоря, он потребовал к себе 300 офицеров, в том числе и офицеров Генерального штаба, которых иногда поименно (Базаревич, мл. Махров) требует появившийся в Сибири Головин.