Мой дневник. 1919. Пути верных - [151]

В 1932 году в одном из немецких справочников[179] я случайно натолкнулся на статью, посвященную именно вопросу о знаменах, захваченных германскими войсками в период Мировой войны.

Автор статьи, говоря о том, что число русских знамен значительно превышает число подобного же рода трофеев, захваченных у других противников, отдает, однако, должное русским в следующей оговорке: «К чести Царской Армии надо сказать, что она сделала все, что возможно, чтобы ее знамена не попали в руки противника. От большинства перечисленных знамен в наши руки попали только куски или части. Древки были распилены, полотнища сорваны, наконечники (копья) отвинчены»… К этому я добавил бы и еще одно обстоятельство, мимо которого прошел автор заметки, – часть знамен показана «найденными среди убитых у такой-то деревни», что указывает на то, что знамена попали в руки противника только тогда, когда защитники их погибли!

Сведения, взятые из справочника, были сведены мною в особую таблицу и, вместе с небольшою заметкой, приготовлены для печати. Мне казалось, что для русской истории не безразлична судьба русских знамен, попавших в плен, и что сведения об этом надо проверить путем их опубликования именно теперь, когда вне российского рубежа немало тех, кто в том или ином виде принимал участие в защите своего знамени или в сокрытии той или иной его части от противника…

Но при всех тех подробностях, которые давала заметка, самый главный и значительный вопрос о судьбе знамен оставался все же не решенным, и освещение его вырисовывалось в форме словесной «справки», данной нам администрацией музея…

В 1933 году вопрос этот разрешился сам собой. «Сожженные», по словам администрации музея, русские знамена… появились, в отделе того же музея, посвященном Великой войне! Две стойки с значительно поврежденными и лишенными в большей своей части полотнищ[180] русскими знаменами, заняли свои места наряду с другими трофеями Великой войны.

Тяжело смотреть на русские знамена в плену… тяжело читать и таблицу, в которую я свел те сведения, которые почерпнул из обзора музея и из справочника (в музее на стойках невозможно прочесть надписи на скобах). С гордостью останавливается взгляд на остатках древок – до самого последнего момента их нахождения в строю родного полка их старались спасти и в последнюю минуту стремились унести с собою хотя бы частицу полковой святыни! Но есть между ними и знамена, сохранившиеся в их полной неприкосновенности, с юбилейными и даже георгиевскими лентами…

Никто не может бывшее сделать небывшим… с потерей знамен надо примириться – за свыше двухвековое существование Русской Императорской армии были и потери русских знамен, были и героические захваты знамен противника… В данном случае цель моей исторической справки одна – установить факт наличия того или иного знамени или его остатков в Берлинском музее и, по возможности, осветить воспоминаниями участников защиты знамен историю последних минут нахождения всех их в рядах русской армии – это наш определенный долг и вклад в историю русской армии!

Подробную таблицу прилагаю[181].

Часовой. № 131–132. 1934

2

От редакции «Часовой». 133–134. 1934

Редакция получила возможность ответить на некоторые вопросы статьи ген. А.А. фон Лампе «Русские знамена в германском плену» (см. № 131–132 «Часового»):

1) Старое знамя 2-го баталиона 3 п. Нарвского полка при мобилизации было передано во вновь сформированный 223 «п. Юхновский п. (56 п. див.), который и утратил его во время поспешного отступления через д. Гериттен.

2) Танненбергская катастрофа повлекла за собой потерю 9 знамен (№ 1, 3, 5, (6 и 24), 10, 12, 13, 14, 15 —по нумерации А.А. фон Лампе), отступление армии ген. Ренненкампфа одно (№ 11), отступление XX корпуса одно (№ 9).

3) Что же касается захвата штандарта и эскадронного значка (№ 17 и 18) 3-го ул. Смоленского полка, то, очевидно, вопрос идет о взятии их, как военной добычи, из церкви или казармы в Волковишках.

4) Штандарт 42-го Донского каз. полка (третьей очереди) был захвачен при следующих обстоятельствах. Приданные пех. корпусам и дивизиям эти третьеочередные полки бывали в сборе в виде исключения, они были разбросаны сотнями и даже взводами по пех. частям и даже обозам. Чаще всего было, что К-p полка около себя никого не имел, кроме штандарта, часто без охраны. Так было в данном случае. К-p полка следовал в обозной колонне со штандартом. Ночуя в «халупе», он был во время сна захвачен противником. Штандарт и раненый командир были взяты в плен, при чем командир полка был так поражен случившимся, что сошел с ума.

б) К номерам 7 и 8 (по списку ген. А.А. фон Лампе): в последнее время в нашей пехоте каждый полк или отдельный батальон имели только одно знамя. Старые батальонные знамена хранились обыкновенно в церквах частей и в поход взяты не были. При мобилизации было приказано выдать такие знамена второочередным полкам. Таким образом формировавшимся при 14-й п. дивизии полкам 63-й п. дивизии, были выданы знамена из числа старых батальонных знамен: первому полку дивизии – от 53 п. Волынского полка, второму – от 54-го п. Минского полка.