Мой дикий сад - [20]

Все это я не раз видел, а навидавшись, усвоил и извлек урок: не стал сажать у себя в саду слишком много плодовых деревьев и, уж конечно, не посадил ни слив, ни абрикосов, ни яблок, ни винограда, потому что все они так обильно плодоносят, причем в течение считанных недель, что многие из их плодов остаются на ветках, а потом падают на землю и привлекают мух и ос. Вместо всего этого я посадил несколько олив и гранатов, фиговое дерево, пару цитрусовых и оставил старую грушу, которая была там задолго до меня. Плоды у нее маленькие и безвкусные, но я люблю ее весеннее цветение.

В Библии первыми из плодовых деревьев, удостоившихся собственного названия, были «древо жизни» и «древо познания», которые росли в райском саду. Я был бы рад посадить эти два дерева в своем саду и отведать их плодов, но как узнать, что это за деревья и где найти их саженцы? Поэтому я удовлетворяюсь приятной мыслью, что, согласно Библии, два этих важнейших и желанных свойства: жизнь и знание (которое, судя по библейскому рассказу, состоит в понимании разницы между добром и злом) человек получает именно от растений.

Первым опознанным библейским плодовым деревом была смоковница, она же фига, — но не благодаря ее замечательным плодам, а благодаря ее листьям. Именно из листьев фиги Адам и Ева сшили себе набедренные повязки, потому что устыдились своей наготы после того, как поели от плодов древа познания. Я-то полагаю, что они выбрали смоковницу именно из-за ее больших листьев, но автор библейского рассказа явно предпочел ее из-за той сексуальности, которая содержится в ее названии, потому что на иврите ее название «теэна» созвучно слову «таана», что значит половое влечение, страсть (а у животных — течка).

Два плодовых дерева, упомянутых в Библии после смоковницы, связаны с историей потопа. Первое — это олива, масличный лист которой принес Ною голубь после того, как вода сошла и ковчег остановился, а второе — виноград, который тоже связан с Ноем, но другим образом: сразу же после выхода из ковчега Ной посадил виноградник, выждал, пока он принесет первые плоды (что заняло несколько лет), приготовил себе вино, выпил и опьянел, как Лот, — но задолго до того, как Лот родился.

Так или иначе, но смоковница, виноград и олива, которые и сегодня находятся в добрососедских отношениях в наших краях, — это «библейская тройка», всем известная и часто упоминаемая. Иногда в Библии появляются только два из них — как, например, во фразе: «Под виноградником своим и под смоковницей своею» — или в описании: «Жена твоя, как плодовитая лоза, в доме твоем; сыновья твои, как масличные ветви, вокруг трапезы твоей»[17], — а иногда, как в притче Иофама[18], все трое.

В этой притче деревья поочередно обращаются к оливе, смоковнице и виноградной лозе с предложением царствовать над ними. Все трое, сознавая свою важность и испытывая гордость за свои плоды и приносимую ими пользу, решительно отклоняют предложение. Если хотите, в этом можно видеть очередное свидетельство того, что Библия не любит политиков и царству реальному, из плоти и крови, предпочитает царство, руководимое Богом. Но пожалуй, интересней сельскохозяйственная сторона притчи: первым деревом, к которому обратились все другие деревья, была олива. Не из-за ее величия и мощи, а благодаря ее маслу, значение которого в человеческой жизни и экономике превосходит значение смоковницы и винограда. Бесспорно, первый глоток вина перед началом жаркого лета услаждает нёбо и радует сердце, но оливковое масло — это настоящая пища.

У оливы есть и другие качества, вызывающие сочувствие и уважение: она способна выжить и вернуться к плодоношению даже после тяжелых травм — пожара, рубки, нападения вредителей, нескольких лет засухи. Она вынослива и долговечна и продолжает приносить плоды до глубокой старости — свойство, которое люди прославляют и жаждут для себя, но которого, увы, не всегда удостаиваются.

Посаженные мною оливы растут хорошо, и я надеюсь, что через сто, или двести, или даже пятьсот лет они все еще будут здесь и будут доставлять удовольствие людям. Я не специалист, но стараюсь ухаживать за ними как можно лучше. Среди прочего я подрезаю их согласно самому красивому правилу, которое мне довелось слышать: оливу нужно подрезать так, чтобы сквозь нее могла пролететь птица. Иными словами, нужно подрезать ее внутренние ветви и дать воздуху и свету проходить внутрь дерева.

Кстати, те оливы, которые я посадил, были молодыми саженцами. На городских площадях и в богатых частных садах куда чаще высаживают большие старые оливы, взятые из других мест. Олива легко переносит пересадку, с легкостью осваивается на новом месте, и человек вправе предпочесть для себя старое дерево, но я лично испытываю некоторую неловкость, а иногда даже вижу что-то нелепое в том, что олива преклонных лет соседствует с новопостроенным домом: штукатурка еще влажная, плитки на полу сверкают, все посаженное в саду — из разряда «молодо-зелено», и тут же стоит этот серебрящийся сединою старец, как будто его посадил прапрапрадед хозяина дома (который в большинстве случаев никогда в жизни не держал в руках мотыгу). Но возможно, у моей неловкости есть и другая причина: как я догадываюсь, далеко не все эти старые оливы прибывают на новые места по доброй воле и вполне законным образом.