Мой Демон - [27]

Никита замялся.

– Понимаете, приударить за Наташей несложно, но стоит ли из-за одноразового спектакля все усложнять?

– Стоит, молодой человек, еще как стоит! И вы сами это поймете в самом ближайшем будущем. Ну так что?

– Ладно, я что-нибудь придумаю.

– И чем скорее, тем лучше. Слишком мало времени осталось до премьеры.

– Сегодня же и начну.

– Удачи вам, Жорж. И простите за ошибочное впечатление, которое поначалу создалось у меня о вас как об актере и творческой личности.

– Что вы имеете в виду? – в очередной раз удивился Никита.

– Не юлите, Дантес, вы прекрасно понимаете, о чем я говорю, – покачал головой Воронцов.

– Нет, не понимаю.

– Разве Наташа не передала вам мои сомнения относительно ваших сценических возможностей?

– Нет, она ничего такого не говорила! – упрямо солгал Никита, сам не зная зачем.

– Замечательно! – неожиданно улыбнулся режиссер. – Вот теперь я вижу, что вы самый настоящий Дантес, сын Геккерена. Только подобные люди умеют так нагло лгать и получать от этого удовольствие! Кстати, Пушкин передал мне ваш разговор в ночном клубе.

– Вот болван! – невольно вырвалось у Никиты.

– А вы мне нравитесь, Жорж. И чем дальше, тем больше. До завтра.

Никита пожал плечами и ушел, а Воронцов перевернул тетрадный лист и взглянул на нарисованные круги, в центре которых значились имена действующих лиц. Затем он поставил крест на предпоследнем круге с надписью «Дантес». Неперечеркнутыми остались лишь круги с фамилиями сестер Гончаровых.

Глава 10

Тем же вечером Никита, по просьбе дяди Геры, заехал к нему в гости. Оказалось, что после чудесного спасения от подосланного киллера Герман Петрович пил уже третьи сутки. Поэтому разговор состоялся весьма бурный, но и весьма бестолковый. Да и как могло быть иначе, если полупьяный Пономарев вздумал поучать молодежь в лице злополучного Никиты.

А все началось с того, что он увидел у него одну из тех брошюрок, которые представители так называемых «патриотических сил» иногда раздают прохожим возле станций метро. Никита никогда не увлекался политикой и взял ее исключительно машинально, чтобы пролистать по дороге.

– Нет, Никитушка, – решительно заявил Герман Петрович, наставительно воздев перст к небу, – если такая молодежь, как ты, всерьез интересуется политикой, то это лишь потому, что вам девки не дают.

– Да я вообще-то на это не жалуюсь, да и политика мне по барабану, – вяло оправдывался Никита, но дядя Гера в своем обличительном пафосе был неудержим.

– Врешь! Ты, жалкий наркоман и убогий актеришка, только и можешь, что талдычить «Спасай Россию!», «Хвала России», «Великая Россия»… Вон, даже костюм себе не в состоянии приличный купить. – И он с презрением оглядел потертые джинсы собеседника. – Где уж тебе за породистыми девками ухаживать, а ведь они красивые подарки любят!

– Так потому и не могу себя обеспечить, что кругом одни жиды, которые нарочно держат русских людей в нищете! – шутливо заявил Никита, почти дословно процитировав один из самых запоминающихся пассажей вышеупомянутой брошюры.

– И это ты врешь! – не поняв или не приняв его иронии, гневно загремел Пономарев, после чего поднял бокал виски и опрокинул его в рот. – Никаких жидов не хватит, чтобы заниматься такими придурками, как ты, и мешать им жить.

– А для этого много жидов и не надо! Достаточно тех, что в правительстве и финансовой элите! – Никита и сам не знал, зачем вздумал провоцировать дядю Геру. Возможно, ему просто хотелось в кои-то веки поиздеваться над тем человеком, на которого привык смотреть снизу вверх и который теперь находился в полуневменяемом состоянии.

– При чем здесь они? – продолжал распаляться Пономарев. – Ну какое отношение они имеют к твоим неудачам с бабами?

– Да почему же неудачам? – начал злиться Никита. – У меня есть Лизуля, ты что, забыл?

– Видел я твою Лизулю, – небрежно отмахнулся дядя Гера. – Ты же сам ее однажды ко мне приводил. Дешевка еще та! Любой, кто поприличнее тебя зарабатывает, сможет перекупить ее со всеми потрохами.

– Нет, не сможет!

– А, брось… Тоже небось из ваших, сочувствующих… Вместе небось на патриотические шабаши ходите?

На это Никита не смог ничего возразить, поскольку однажды действительно они с Лизой исключительно от нечего делать посетили съезд какой-то патриотической организации, куда их пригласил случайный знакомый. Кстати сказать, там было весьма забавно. Особенно доклад вождя местной партячейки.

«По причинам, которые хорошо известны всем собравшимся здесь настоящим русским патриотам, – громогласно заявил он, обводя аудиторию многозначительным взглядом, – в государственном водопроводе скоро может не оказаться воды…» – после чего надолго замер, блаженствуя в океане бурных оваций и гомерического хохота.

Съезд «настоящих патриотов» происходил в одном из Домов культуры на окраине города, любезно предоставленном по личному распоряжению префекта данного округа. Разумеется, вождь патриотов не мог не поблагодарить чиновника за столь очевидную любезность, хотя и сделал это в довольно витиеватой манере: «Правительство Питера задумало лишить всех бродяг аккредитации. Давайте поможем ему в этом благородном начинании и дружно, общими усилиями очистим Питер от говорящего мусора!»