Мой брат Сэм: Дневник американского мальчика - [8]

Она была построена по индейскому обычаю — заостренные колья, наклонно вбитые в землю по кругу, с верхушками, связанными вместе. Колья были покрыты шкурами и тряпьем, а кое-где и соломой. Легкий дымок курился над хижиной — оттуда, где колья соприкасались друг с другом. Вместо двери в стене была дыра, завешенная одеялом, но сейчас оно было откинуто, чтобы пропустить свет. Я наклонился и заглянул внутрь. На полу, взявшись за руки, сидели Сэм и Бетси Рид. Они выглядели очень серьезными.

— Привет, Тим, — сказала Бетси.

— Привет, — сказал я, заходя внутрь и присаживаясь перед огнем. Очагом служил круг из камней, сложенных в центре хижины на полу. Еще там были постель (пара оленьих шкур, натянутых на раму), несколько горшков и кастрюль — и больше ничего, заслуживающего внимания.

— Я не надолго — сказал отцу, что помогу Джерри Сэнфорду притащить бревно.

— Эх, отец, — вздохнул Сэм. Как же горько прозвучали его слова!

— Я слышал, как вы ссорились, — заметил я.

— Я уже не ребенок, чтобы он диктовал, как мне следует поступать, — ответил Сэм.

— Сегодня утром он сказал, что на тебя влияет колледж.

— Все потому, что я его ослушался. — Он поднял камешек и начал перебрасывать его из руки в руку. — Наверно, он все еще злится.

— Вчера ночью, когда ты ушел, он плакал. Сэм, ведь ему может быть известно о войне то, чего ты не знаешь.

На мгновение воцарилась тишина. Я поднял палку и сунул ее в огонь, чтобы посмотреть, как она горит. Тут заговорила Бетси Рид.

— Тимми, — спросила она, — ты на стороне отца или брата?

Лучше бы она не задавала мне этого вопроса. Я не хотел на него отвечать. Я просто не знал ответа.

— Мне трудно понять, в чем тут дело, — сказал я.

— Все просто, — ответил Сэм. — Либо мы станем свободными, либо нет.

Бетси коснулась его руки:

— Это вовсе не так просто, Сэм. Все гораздо сложнее.

— А на чьей стороне твоя семья, Бетси? — спросил я.

— О, мы все патриоты. В конце концов, мой дедушка возглавляет народное ополчение.

Ее дедушкой был полковник Рид, а отцом — сын полковника Залман Рид. Они жили недалеко от дома полковника Рида.

— И твой дедушка собирается сражаться с красными мундирами?

— Вряд ли, — ответила Бетси. — Дедушка слишком старый. Он сказал, что, возможно, подаст в отставку и передаст свой пост кому-то помоложе. Вообще-то он считает, что не следует начинать войну без самой крайней необходимости. Он говорит, что можно найти способы уладить дело миром и с королем, и с парламентом.

— Таких способов не существует, — возразил Сэм. — Британцы хотят и дальше держать нас своими рабами. Мы намерены сражаться.

— Но многие не хотят этого, — заметил я.

— Здесь — не хотят, это правда. Ведь это страна тори. Отец, мистер Бич, Лайоны, Коучи — большинство прихожан нашей церкви — тори! Они думают, что так повсюду, но они ошибаются. В Нью-Хейвене готовы сражаться, а из Уиндхэма уже послали ополченцев в Бостон.

Сэм говорил об отце и наших знакомых с презрением. Он всегда отвечал презрением тем, кто с ним не соглашался, потому что был уверен в своей правоте. Надо признать, что он и вправду редко ошибался. И все же мне было тяжело думать, что отец не прав.

— Сэм, отец говорит, что для большинства людей дело не в свободе, а в нескольких пенсах налога.

— Вот такой он, наш отец! Во всем видит только деньги! Затронуты принципы, Тим. Либо ты живешь согласно своим принципам, либо нет! Человек должен быть готов умереть за то, во что верит.

— Кто же хочет, чтоб его убили?

— Никто не хочет, чтобы его убили, — сказал Сэм. — Но надо быть готовым умереть за свои принципы.

— Вот это правильно, — поддержала его Бетси.

— Но, Бетси, тебе же не приходится рисковать своей жизнью, — возразил я.

— Если бы я могла, то пошла бы сражаться, — сказала она.

Меня раздражал этот спор.

— Может быть, король передумает и отзовет своих солдат.

Сэм покачал головой:

— Не передумает. Он хочет преподать нам урок, но мы его проучим. Мы уже показали им в Лексингтоне!

— Я это и имел в виду, — возразил я. — Может быть, он сдастся прямо сейчас.

— Не сдастся, — сказала Бетси. — Отец говорит, что не сдастся.

Какое-то время все молчали. Потом Сэм сказал:

— Вот-вот начнется война. Чью сторону ты примешь?

Я не знал, что ответить. Послушать Сэма, выходило, что он прав, а отец ошибался. Но как можно идти против отца? Я промолчал.

— Тим, ты мог бы помочь нам, держа ухо востро в таверне. Когда соберутся тори со всего Реддинга, будет много разговоров про то, что собираются делать красные мундиры. Ты мог бы разузнать, кто они, эти тори, кто из них на нашей стороне, — в общем, ты понимаешь.

Я запаниковал:

— И слышать об этом не хочу!

— Ты бы нам очень помог, — сказал Сэм. — Смог бы стать героем.

Я поднялся:

— Мне пора. Отец может что-то заподозрить.

Сэм тоже встал.

— Ну и как, будешь нам помогать? — спросил он.

Бетси тоже поднялась на ноги:

— Тим, я увижусь с тобой у таверны, если ты что-нибудь узнаешь.

Но я не обращал внимания на ее слова: когда она встала, тени передвинулись и пламя огня осветило стену хижины. Там лежало одеяло, как будто его кто-то специально туда бросил, а из-под него торчал ружейный ствол.

— Сэм! — закричал я. — Ты украл «Браун Бесс»!