Мой брат - [2]

— Большего бреда я в жизни не слышал, — фыркнул я, возвращая пергамент и убирая его подальше.

Брат лукаво прищурился.

— Вообще ни от кого или без учёта Хаширамы?

Вместо ответа я дал ему подзатыльник. Смешно насупившись, Изуна незамедлительно ответил ударом на удар, но я был готов, поймал его за запястье — и глупо пропустил быстрый удар открытой ладонью в солнечное сплетение. Тихо зашипев, вывернул руку противника, которую всё ещё не отпускал, завалил брата на футон, за что незамедлительно получил ощутимый пинок в колено. Изуна предпринял ещё пару попыток вырваться, но вдруг совершенно неожиданно замер, прекратил извиваться — и засмеялся, уткнувшись лицом в матрас. С новой силой осознавая всю комичность ситуации, я, не удержавшись, присоединился к нему.

— Как дети, честное слово, — проговорил я, падая на футон рядом с братом.

Насмеявшись вволю, Изуна повернулся ко мне; в его чёрных глазах плясали задорные искорки, так редко в последнее время появлявшиеся.

— Надо порой и дурака повалять, — состроив серьёзную мину, рассудил он. — А то черствеешь ты, Мадара. Твоя катана и та скоро будет эмоциональней тебя.

— Эй, а ты, часом, с голоду никакие подозрительные грибы в лесу не кушал? — вскинув бровь, иронично поинтересовался я. — Что-то уносит тебя сегодня в какие-то странные сравнения, братец.

— Это называется «за-бо-та», — каждый слог последнего слова Изуна сопроводил тычком пальцем в мой лоб. — За неё говорят что? Правильно, «спа-си-бо».

— Или «отстань, дай поспать».

— Сухарь, — беззлобно огрызнулся брат и, перевернувшись на другой бок, стал подтягивать к себе моё одеяло.

— Изуна, ну ты не наглей, — проворчал я.

— Мне холодно, — сообщил он, заворачиваясь в плед чуть ли не с головой. — Можешь сходить за моим, если хочешь.

— А может, лучше к себе пойдёшь и дашь мне, наконец, спокойно отдохнуть после тяжёлого дня?

— Не-а, — нагло ответил брат. — Останусь здесь и буду контролировать, чтобы ты действительно спать лёг, а не опять за свои карты взялся.

— Нахал малолетний.

— Да нет, просто заботливый.

Изуна

Опережая прочих воинов клана метров на двести, мы с Мадарой бок о бок пробирались через лес. Торопясь, мы всё же шагали предельно осторожно: где-то неподалёку должны быть Сенджу, которых мы надеялись застать врасплох. Впрочем, сомнительно, что нам это удастся: всё-таки в их клане много сенсоров.

— Если нарвёмся на этих двух братцев, нужно увести их подальше, — негромко говорил Мадара, настороженно глядя вперёд. — Неподалёку есть неплохое каменистое плато; там нет воды, что усложнит применение Суйтона для Тобирамы. Если действительно придётся и сегодня сражаться один на один, постарайся поймать его в Цукиёми…

— Ты мне ещё расскажи, как правильно катану точить, — несколько раздражённо перебил его я. — Думай лучше о своём Хашираме и о том, как его родимого ловить будешь.

К моему удивлению, брат помрачнел и тяжело вздохнул.

— Он как будто играет со мной, — очень тихо произнёс Мадара. — Хаширама сильнее меня, глупо отрицать, но при этом он словно в насмешку не выкладывается в битвах на полную — иначе бы уже победил меня.

— А тебе так этого хочется? — едко уточнил я. — Что, не терпится с честью проиграть более сильному противнику, чтобы потом со спокойной совестью сказать нашим «Извиняйте, ребята, ничего не мог поделать» и побежать заключать мир с этим чокнутым?

— Прекрати, — грозно рыкнул Мадара, но в глазах его по-прежнему была тоска. — Ещё одна подобная фраза, и…

Закончить он не успел: двое Сенджу возникли перед нами в мгновение ока. Никто не произнёс ни слова — лишь сверкнули клинки, а затем мы с братом побежали в сторону плато, заманивая туда своих старых противников; те, к счастью, сразу бросились за нами. Когда же мы четверо выскочили на ровную каменистую землю, Мадара моментально атаковал Хашираму, но тот увернулся и пустил в ход древесные техники.

Повернувшись к своему противнику, медленно извлекавшему из ножен катану, я активировал Мангекью Шаринган. Мир тут же исказился, поплыл; с каждым боем мои глаза видят всё хуже, как и глаза брата.

Сенджу обвёл меня оценивающим взглядом и, сорвавшись с места, напал. Я увернулся, следующий удар принял на собственный клинок, пытаясь подгадать верный момент.

Я знаю, как помочь тебе, Мадара. И Тобирама мне в этом, сам того не зная, поспособствует.

Хаширама

С вершины скалы открывался восхитительный вид на окрестные леса. Где-то там, среди деревьев, течёт неразличимая отсюда речка Накано; её пологие галечные берега наверняка пусты в этот час, как и в большинство, по правде. В ясной вышине парит большой сокол, расправив мощные крылья, оглашая окрестности криком. Как же часто видел я эту картину в детстве…

Сейчас эта земля за нами: с неделю назад мы оттеснили Учих на север, далеко за реку, и пока ещё противники не предпринимали попыток отбить удобную тактическую позицию. Не могли или не хотели? Затрудняюсь сказать: Учихи непредсказуемы, а понять их неизмеримо трудно.

Тобирама появился как всегда абсолютно неслышно, и лишь ощущение чакры подсказало, что брат стоит за моей спиной — белая мрачная тень под полуденным солнцем.