Мой большой греческий ремонт - [28]

На ум самым издевательским образом пришло напутствие Ангелики перед сделкой: «Всего-то и делов: отполируете полы, и можно завозить мебель. И все, финиш». Ничего себе «финиш»! Хотя, если подумать, греческие классики же предупреждали посредством Еврипида: «Никогда не верь женщине, даже если она говорит правду».

Как бы там ни было, то, что поначалу казалось плевым делом, потихоньку превращалось в затяжную полномасштабную стройку, высасывающую из нас кучу денег. А учитывая, что, отказавшись от услуг Фани, я был вынужден взять обязанности прораба на себя, при том, что заниматься этим мог лишь наездами, наш ремонт грозил вылиться в грандиозный долгострой, что в итоге и произошло.

Были, однако, и хорошие новости. Пока шли работы наверху, мы успели по-быстрому отремонтировать гостевые комнаты, расположенные на нижнем этаже: покрасили стены, купили мебель, кровати, установили кондиционер и прочую бытовую технику, а также полностью оборудовали кухню. Это давало нам возможность в дальнейшем отказаться от гостиницы и в следующий раз впервые остановиться в собственном доме.

В ходе ремонта гостевого этажа выяснилось, что вся некогда хромированная сантехника, мебельная фурнитура, гвозди, шурупы и прочие металлические предметы поражены там каким-то загадочным грибком, способным расправиться с самым твердым материалом.

Оказывается, наш смотритель Пятница, ввиду отсутствия жильцов, использовал нижний этаж дома в качестве подсобки и хранил там всякие химикаты. Видимо, он и занес нам эту гадость. Очень скоро я с ужасом убедился в том, что все, к чему прикасается грибок, включая мой любимый инструмент немецкого производства, изготовленный из высококачественных сталей, превращается в труху.

Я облазал интернет в поисках противодействия, но нигде не нашел даже упоминания о подобной напасти. Ну не может же такого быть, чтобы неизвестный науке чудо-грибок в целом мире поразил один только наш дом? Только представьте, каким же невезучим нужно для этого быть! Хотя жизненный опыт подсказывает, что для нас с Кузей решительно нет ничего невозможного.

Спросите, как я в итоге справился с грибком? А никак. Он непобедим. Поэтому все, что мне остается, — это периодически менять фурнитуру да покупать новый инструмент. Впрочем, поскольку приобретать дорогие отвертки и гаечные ключи теперь не имеет смысла — все равно пропадут, — я могу существенно сэкономить, пользуясь дешевой «китайщиной», срок жизни которой что с грибком, что без грибка примерно одинаков.

* * *

Так вышло, что ремонт и оборудование гостевого этажа мы закончили аккурат в одиннадцать вечера накануне отъезда и воспользоваться получившейся красотой так и не успели. Но осознание того, что, вернувшись летом, мы будем спать в своей кровати, на своей подушке, опьяняло и окрыляло одновременно.

Радужные настроения усиливались еще и тем, что из-за отсутствия средств на продолжение ремонта летний отпуск мы в кои-то веки проведем так, как и положено дачникам: наслаждаясь морем и тавернами, а не ползая по дому с тряпкой или перфоратором в руках.

Сидя в самолете, всю обратную дорогу мы в красках представляли, сколь счастливо проведем время в наш следующий приезд. Дав себе слово привезти кофеварку, мы запланировали под это дело закупить вкуснейшие цукаты в шоколаде, что продаются в афинском аэропорту, и условились непременно заехать в кондитерскую, чтобы по возвращении было с чем дернуть кофейку с видом на «наше море». И не спешите обвинять нас в собственнических настроениях. Разве древние римляне, а вслед за ними и Муссолини не называли здешние воды: Mare Nostrum?[4]

* * *

В Москве, несмотря на обилие самых разных дел, я постарался сосредоточиться на книгах. Надо сказать, прозак постепенно сделал свое дело. Я вновь ощутил в себе решимость, если не сказать упрямство, а потому еще раз послал рукопись Ave, Caesar! в то же самое издательство, что уже однажды отфутболило меня под предлогом малого числа книг, но уже в другую редакцию и, набравшись терпения, принялся ждать.

Ответ пришел неожиданно быстро. Судя по всему, книга снова произвела впечатление: меня даже любезно — похоже, по ошибке — ознакомили с текстом рецензии. Она оказалась не просто хвалебной, а почти восторженной и заканчивалась категоричной рекомендацией: «Книга обладает высокой коммерческой ценностью. Рекомендуется к публикации». Мало того, в рецензии не было никаких упоминаний о пресловутой серийности!

Помню, как, обалдев от такого счастья, мы снова устроили пирушку в ознаменование долгожданного начала моей писательской карьеры. Я тогда по наивности снова вообразил, что дело в шляпе, еще не зная, что рецензент — это всего лишь первый, а зачастую единственный читатель книги, мнение которого в издательстве ровным счетом никого не интересует.

19. Правило Крупенина

В свободное время от литературных и прочих трудов, памятуя о завете Пифагора насчет того, что «для познания нравов какого ни есть народа старайся прежде изучить его язык», я продолжал упорствовать, хотя, признаться, мои занятия греческим продвигались ни шатко ни валко. Я так и не удосужился прочитать ни одной приличной книжки за исключением пары детективов, переведенных с английского, да адаптированной учебной литературы.