墨瓦 Мова - [83]
— В войнушку решил поиграть, — кивнул на него один из наших бойцов. — Смотри ты, из травматики по мне засадил, — он продемонстрировал шарик от травматического пистолета, который засел в бронежилете.
Продюсер лежал и трясся — то ли от страха, то ли от шока.
— А если бы ты мне в глаз этой игрушкой попал? — спросил у него боец и несильно ударил ногой. — Давай, ползи отсюда, червяк, только телефон оставь.
В студии прямого эфира мы наблюдали следующую сцену: на полу ровными рядками лежали восемь человек, руки держали на головах. Стояли декорации передачи «Полный писец», и они, скажу я вам, сделаны из самого обычного крашеного картона. Дом, дерево — все фальшивое. За столом ведущего сидел сам Писецкий. Он с интересом смотрел по сторонам. Сначала мне показалось, что он боится, но хорошо сумел скрыть свой страх. Но потом, наблюдая, как он блестит глазами и возбужденно теребит свое лицо, я понял, что у этого человека в силу рода деятельности несколько изменилось восприятие реальности. Весь мир для него — одно большое шоу. Даже если его будут убивать, он будет наблюдать за этим, как за развлекательной программой. В его вселенной, вселенной шоу, не могло случиться ничего страшного, потому что трупы по net-визору не показывают.
Напротив кресла ведущего, на расстоянии двадцати метров, была стеклянная аппаратная прямого эфира, за пультом которой уже колдовал наш хакер. На правой стенке — монитор из четырех плоских панельных визоров, который показывал то, что идет сейчас в эфире. Там сначала висела надпись «В связи с профилактикой на линии смотрите шоу “Полный Писец” с Сергеем Писецким на следующей неделе», а потом пошли «Веселые коты» в записи.
Основной подрывник потянул пакет со взрывчаткой в сторону шурфа с подземной аппаратной. Я, согласно инструкции, занял позицию у выхода в коридор, от которого отходил шурф. Рог оценил обстановку и понял, что наступила краткая пауза. Он подошел к Писецкому, сел на стол рядом с ним и пожал ему руку. Писецкий не понял, что над ним издеваются, и держался высокомерно.
— О, какие люди, — сказал ему Рог, — очень приятно познакомиться.
Писецкий кивнул, будто монарх.
— Я являюсь большим почитателем вашего таланта, — сказал Сварог.
И тут же заехал кулаком под дых Писецкому. Когда тот согнулся, Рог «встретил» его коленом.
— Это тебе, дружище, за твою прошлогоднюю передачу про мову. Очень уж обстоятельной она у тебя получилась.
Интересно было наблюдать за Писецким. Получив сильный удар по лицу, он в первую очередь ощупал кости челюсти и носа, нет ли переломов. Очень дорожил своими бесценными чертами лица, «известными каждому телезрителю», как они говорят в анонсах «Писца».
— Так, все гражданские — телефоны на пол и на выход, — приказал Рог.
И повернулся к Писецкому.
— А ты, голуба, с нами останешься до последнего. Покалякаем. Может, побрить его, ребята? Лезвия ни у кого нет?
Бойцы не ответили, потому что каждый был занят своим делом. Хакер наконец вскрыл их систему, и на мониторе пошла запись. На белом фоне возникали слова, которые складывались в предложения, а голос диктора читал:
«Што можа быць даражэй сэрцу чалавека, як у сталых гадах пачуць цябе, роднае слова, у чужой старане? Здаецца, быццам з далёкай чужыны пераносіш ты нас у родны край — родну вёску, дзе мы ўзраслі, дзе першыя думкі складалі, дзе гора і радасць першы раз спазналі…»[43]
Даже тут, в боевой обстановке, я был очень впечатлен тем, как сильно звучат эти слова.
«Чаму ж, роднае слова, гэтак часта забываюць цябе людзі — нават тут, між сваімі? Чаму сыны нашага народа так лёгка адракаюцца ад матчынай гутаркі? Кажуць: бо цёмны нашы беларусы. Але гэта няпраўда: забываюць родную мову, адракаюцца бацькоў і братоў сваіх найбольш тыя, хто дайшоў навук, выйшаў у людзі. Яны няцёмны: яны пераймаюць чужое — дзеля карысці».
Рог не любил пафосных сцен, поэтому продолжал издеваться над Писецким.
— Ну если нет лезвия, то можем и зажигалкой обсмалить.
— Это вы меня типа в заложники взяли? — уточник Писецкий.
— Да кому ты нужен, кто за тебя выкуп даст? — плюнул Сварог.
Он поправил оранжевый воротник на салатовом пиджаке шута. Писецкий характерно дернулся, думая, что Рог будет его бить.
— После того, как сдохнешь, тебе власть через пять минут замену найдет.
— Нет, ну вы не правы! — начал нервничать Писецкий.
То ли он напрямую связывал перспективу остаться в живых со своей ценностью в качестве заложника, то ли, что более вероятно, был до глубины души обижен пренебрежением к его авторитету.
— Если меня убьют, правящие силы будут повержены, — ответил Писецкий уверенно. — Это правительство у власти только потому, что я над ним смеюсь.
Тем временем мужской голос сменился женским. Это было сделано, чтобы не потерять внимание телезрителей.
«У сэрцы такіх людзей загасла любоў да свайго народа і роднай мовы. Дачэсная карысць, жаданне пашаны ў чужых, смешны гонар — усе гэта заняла мейсца ў апусцеўшай іх душы».
Мы сначала думали запустить только слова, но Рог первым понял, что во всей Беларуси может не найтись людей, которые помнят, как это читается, как звучит, например, «ў».
«Але няма на свеце такіх скарбаў, што б вечна цешылі нашае сэрца. Хваробы, калецтвы, смерць паказываюць, якую малую цану маюць дастаткі, гонар, высокае становішча. Здрада, ашуканства — вось адплата за прыязнь і любоў да вышэйшых ад нас. Чым больш пазнаем мы свет, тым меншую цану маюць для нас яго скарбы, тым болей бачым благога, болей здзеку, крыўд і слёз…»
Виктор Мартинович – прозаик, искусствовед (диссертация по витебскому авангарду и творчеству Марка Шагала); преподает в Европейском гуманитарном университете в Вильнюсе. Автор романов на русском и белорусском языках («Паранойя», «Сфагнум», «Мова», «Сцюдзёны вырай» и «Озеро радости»). Новый роман «Ночь» был написан на белорусском и впервые издается на русском языке.«Ночь» – это и антиутопия, и роман-травелог, и роман-игра. Мир погрузился в бесконечную холодную ночь. В свободном городе Грушевка вода по расписанию, единственная газета «Газета» переписывается под копирку и не работает компас.
Книга представляет собой первую попытку реконструкции и осмысления отношений Марка Шагала с родным Витебском. Как воспринимались эксперименты художника по украшению города к первой годовщине Октябрьской революции? Почему на самом деле он уехал оттуда? Как получилось, что картины мастера оказались замалеванными его же учениками? Куда делось наследие Шагала из музея, который он создал? Но главный вопрос, которым задается автор: как опыт, полученный в Витебске, повлиял на формирование нового языка художника? Исследование впервые объединяет в единый нарратив пережитое Шагалом в Витебске в 1918–1920 годах и позднесоветскую политику памяти, пытавшуюся предать забвению его имя.
«Карты, деньги, два ствола» в беларуской провинции или «Люди на болоте» XXI столетия? Эта гангста-сказка с поганщчиной и хеппи-эндом — самая смешная и трогательная книга писателя.
История взросления девушки Яси, описанная Виктором Мартиновичем, подкупает сочетанием простого человеческого сочувствия героине романа и жесткого, трезвого взгляда на реальность, в которую ей приходится окунуться. Действие разворачивается в Минске, Москве, Вильнюсе, в элитном поселке и заштатном районном городке. Проблемы наваливаются, кажется, все против Яси — и родной отец, и государство, и друзья… Но она выстоит, справится. Потому что с детства запомнит урок то ли лунной географии, то ли житейской мудрости: чтобы добраться до Озера Радости, нужно сесть в лодку и плыть — подальше от Озера Сновидений и Моря Спокойствия… Оценивая творческую манеру Виктора Мартиновича, американцы отмечают его «интеллект и едкое остроумие» (Publishers Weekly, США)
Эта книга — заявка на новый жанр. Жанр, который сам автор, доктор истории искусств, доцент Европейского гуманитарного университета, редактор популярного беларуского еженедельника, определяет как «reality-антиутопия». «Специфика нашего века заключается в том, что антиутопии можно писать на совершенно реальном материале. Не нужно больше выдумывать „1984“, просто посмотрите по сторонам», — призывает роман. Текст — про чувство, которое возникает, когда среди ночи звонит телефон, и вы снимаете трубку, просыпаясь прямо в гулкое молчание на том конце провода.
XXII век. Миром правят корпорации. Человечество безвозвратно разделено на высших (тех, чьи семьи управляют корпорациями, а, следовательно, и всем миром) и всех остальных. Благодаря достижениями медицины, высшие почти не стареют — они умнее, быстрее и сильнее «обычного» человека. Остальная часть человечества почти полностью занята личным выживанием и взаимным пожиранием в надежде пробиться ближе к кормушке. Кажется, что «конец времён» уже наступил. Научный прогресс и космическая экспансия искусственно ограничены.
Россия, 2061-й. Два непересекающихся мира: богатая хайтековская Москва – закрытый мегаполис для бессмертных, живущих под «линзой» спецслужб, и Зона Светляков – бедная, патриархальная окраина, где жизнь течет по церковному календарю. Главные герои – 90-летний старик и 16-летняя девочка. Он – московский профессор, научный гений, который пытается разгадать тайны человеческого мозга, она – случайная жертва его эксперимента. Но жертвой оказывается сам экспериментатор.
Когда Высшие силы наказывают человека превысившего свои полномочия, они могут проявить такую фантазию, которая не снилась людям привыкшим наказывать провинившихся в своей среде, причиняя им боль, лишения, ограничения и смерть. На то они и Высшие силы, чтобы быть выше всего тривиального. Что же касается самого наказанного, то надо обладать неординарным умом чтобы понять, что свершившееся с ним, это наказание, а не что-либо иное.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Он не помнит своего имени, не помнит, кто он и как оказался в этом странном мире, где среди заснеженных просторов соседствуют и охотятся племена, такие разные и одновременно схожие в своём желании выжить любой ценой. Говорят, что его нашли на снегу спустя час, как прошли Большие Сани, но что такое «Большие Сани», люди не знают. События каждого дня он записывает на диктофон, найденный в комбинезоне. И пока остаётся надежда найти ответы, звучит Песнь преследования…
Галактика — унылое местечко, где живут добропорядочные граждане. А порой так хочется настоящих приключений, чтобы в кровь выбрасывался адреналин, и запомнилось приключение на всю жизнь.