Мотылёк - [4]
– Направо, извозчик!
Снег скрипел под полозьями. Узкая прямая улица была пустынна, ставни везде заперты. Звёзды мигали в тёмном небе. Морозный воздух, казалось, заснул.
Мотылёк притих.
– Едва ли он подумает, что это я, если я с вами. Вы совсем чужой. Я даже фамилии не знаю вашей…
– Ракович.
– Ну, а я своей не скажу. Я рассказала вам свой секрет, и теперь уж неловко говорить фамилию.
– Как хотите.
– Ах, однако, эта история!.. – прошептал Мотылёк, тихонько хохоча и кутаясь в ротонду.
Ракович ответил сочувственным смехом.
«Премилое происшествие!» – думал он.
– Посмотрите – отстал?
Ракович обернулся.
– Нет, едет.
Она прижалась к нему, и голосом, в котором послышалось отчаяние, произнесла:
– Значит – он! Что же мне делать?
– Повернём налево.
Лошадь мелкой рысцой побежала по набережной белой от снега реки. Фонари потухли. Вдали виднелся чёрный скелет моста. Деревья недвижно стояли, как привидения, седые и косматые.
– Едет, всё-таки?
– Едет.
– Ну, он!.. Ах, Боже мой!..
– Повернём опять направо!
Странное, почти радостное чувство между тем росло в груди Раковича. Близость Мотылька заставляла его кровь обращаться быстрее, и какая-то сладкая надежда начала подобно зарнице проблескивать в его уме.
– Тебе не холодно, милый Мотылёк?
– Зябнут колени…
– Дай, я укутаю тебя лучше.
Санки переехали через мост и очутились в аристократической части города. Здесь дремали красивые деревянные дома, двухэтажные или с мезонинами и массивными колоннами. Стройные тополи выше крыш подымали свои белые метёлки. Прямо темнелся в сумраке зимней ночи силуэт церкви со стрельчатыми окнами и пирамидальными куполами. За церковью обозначалась спокойная масса городского сада.
– Едет?
– Бедный Мотылёк, как мне тебя жалко! Едет, негодяй!
– Что мне делать? Это уж не смешно.
Ракович дружески сжал ей руку. Вскоре дружеское чувство стало сильнее, и он сжал ей талию.
– К Остапенкам ни в каком случае нельзя? – спросил он.
– Ни за что! Ни за что! Будет ясно!
– Извозчик, рубль на водку – повороти налево и лети стрелой!
Они помчались. Он стал понемногу отставать, но не терял их из виду, и его чёрная остроконечная шапка вырезывалась вдали в белом сумраке улицы.
Миновав семинарию с её крепостными стенами, санки юркнули в кривой переулок и через пять минут очутились возле дома, где жил Ракович.
– Вставай, Мотылёк! – торопливо произнёс молодой человек.
– Куда?
– Ко мне. Он если и увидит, то, уж наверно примет тебя за какую-нибудь из моих знакомок… за сестру, наконец, которой, впрочем, у меня нет. Вставай, Мотылёк! Мы переждём десять минут, и тогда я провожу тебя к Остапенкам… Скорей! Смотри – он уже показался.
Маска, недолго думая, прыгнула из санок и, стараясь скрыть себя за шубой Раковича, проскользнула в калитку. Слышно было, как отъехал извозчик Раковича, и как подъехали другие санки, как брякнула щеколда, и как энергично ругнул кого-то маленький господин с мухой в носу.
Ракович вёл Мотылька за руку по тёмной лестнице.
– Он, пожалуй, будет ждать! Хорошо, что я запер калитку!.. Ты дрожишь? Тебе холодно?
– Я боюсь, – отвечал Мотылёк со слезами. – Мне холодно. Я без калош. Неужели же он будет ждать?
– Будет ждать… Да Бог с ним! Не думай о нём, Мотылёк! Думай о том, что нет худа без добра!
Игнат Павлович спал богатырским сном. С большим трудом разбудил его барин. Лакей отворил дверь и, почёсываясь, спросил:
– Вы одни?
– Тише… Свечку!
– Нигде не достал. Ходил и к хозяйской племяннице – нету. Нету, одним словом.
– Иди за мной, Мотылёк. Не осуди моё хозяйство. Побудем впотьмах.
– Чудесно и впотьмах, – заявил Игнат Павлович.
– А вы, идиотская душа, исчезайте! Молчать!.. Лежите, наконец, в передней, но будьте мертвы…
– Да будьте спокойны! Духу не подам!
Ракович увёл Мотылька в свою комнату. Он уговорил девушку снять платок и ротонду и посадил её на кровать. Было темно, и только при бледном отсвете снега, падавшем в комнату, Ракович различал ноги Мотылька. Молодые люди молчали.
Ракович взял Мотылька за локти.
– Сними маску. Тебе душно. Сними.
– Неужто он всё там?
– А наверно!
– Это ужасно. Я сниму маску, потому что всё равно не видно.
– Я слышу, как скрипит снег под его шагами. Дай сюда маску. Жаль, что я не вижу ничего. Даже так близко ничего не вижу.
– Есть люди, которые и в темноте видят. Кошки видят.
– Да, кошки видят. Но если впотьмах нельзя видеть, зато можно целоваться, – сказал Ракович и притянул к себе девушку.
…Прошло несколько часов. По мере того, как светало, общие очертания лица её становились яснее. Это лицо было оригинально и, может быть, красиво, но, во всяком случае, очень молодо. Глаза сидели глубоко, сближенные у тонкого, орлиного носика. Тёмно-алые губы улыбались чуть-чуть кверху. По обеим сторонам выпуклого лба с тёмными сросшимися бровями бежали мягкие густые волосы.
Она встала и накинула ротонду. Ракович дремал, а девушка подсела к столу и опёрла голову на руки. Что-то нелепое и дикое, постыдное и непонятное случилось с нею, и ей было странно всё это – и она не знала, какое оправдание придумать себе. Она не плакала, но чувствовала, что как-то вдруг постарела и уж не засмеётся больше беспечным смехом. Точно какой-то ангел всё время был с нею и осенял её своим крылом, а теперь улетел, покинул её, и она осталась без всякой защиты. Угар прошёл.
Ясинский Иероним Иеронимович (1850–1931) — русский писатель, журналист, поэт, литературный критик, переводчик, драматург, издатель и мемуарист.
«Май начался, но было холодно. В Петербурге странный май. Погода, однако, стояла ясная.В семь часов вечера по Кирочной улице шла молодая девушка.На ней было тёмное платье, подобранное так, что видны были щёгольские ботинки, и синяя кофта с шёлковой бахромой и стеклярусом, а на голове старомодная шляпка с белым пером. Девушка была приезжая…».
«В углу сырость проступала расплывающимся пятном. Окно лило тусклый свет. У порога двери, с белыми от мороза шляпками гвоздей, натекла лужа грязи. Самовар шумел на столе.Пётр Фёдорович, старший дворник, в синем пиджаке и сапогах с напуском, сидел на кровати и сосредоточенно поглаживал жиденькую бородку, обрамлявшую его розовое лицо.Наташка стояла поодаль. Она тоскливо ждала ответа и судорожно вертела в пальцах кончик косынки…».
«Курьерский поезд шёл на всех парах по Николаевской дороге. Была тёмная декабрьская ночь. С потолка падал на дремлющих пассажиров спокойный свет шарообразных газовых фонарей, покрытых шёлковыми синими чехлами. Мерно стучали и звякали колёса вагонов.В креслах сидели старый генерал в длинных белых усах, молодой, розовенький офицерик, пожилой тучный барин из степной губернии, красавица с томными глазами и в боа, старуха с жёлтым лицом и клыками наружу, девочка-гимназистка, гимназист – сидел и я…».
«Книга воспоминаний» — это роман моей жизни, случайно растянувшийся на три четверти века и уже в силу одного этого представляющий некоторый социальный и психологический интерес. Я родился в разгар крепостного ужаса. Передо мною прошли картины рабства семейного и общественного. Мне приходилось быть свидетелем постепенных, а под конец и чрезвычайно быстрых перемен в настроениях целых классов. На моих глазах разыгрывалась борьба детей с отцами и отцов с детьми, крестьян с помещиками и помещиков с крестьянами, пролетариата с капиталом, науки с невежеством и с религиозным фанатизмом, видел я и временное торжество тьмы над светом.В «Романе моей жизни» читатель найдет правдиво собранный моею памятью материал для суждения об истории развития личности среднего русского человека, пронесшего через все этапы нашей общественности, быстро сменявшие друг друга, в борьбе и во взаимном отрицании и, однако, друг друга порождавшие, чувство правды и нелицеприятного отношения к действительности, какая бы она ни была.
«Дом, в котором помещалась редакция „Разговора“, стоял во дворе. Вышневолоцкий вошел в редакцию и спросил в передней, где живет редактор „Разговора“ Лаврович.– А они тут не живут, – отвечал мальчик в синей блузе, выбегая из боковой комнаты.– А где же?– А они тут не служат.– Редакция „Разговора“?– Типография господина Шулейкина…».
В книге представлено весьма актуальное во времена пандемии произведение популярного в народе писателя и корреспондента Пушкина А. А. Орлова (1790/91-1840) «Встреча чумы с холерою, или Внезапное уничтожение замыслов человеческих», впервые увидевшее свет в 1830 г.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книгу вошли повести А.П.Чехова (1860–1904) «Степь», «Палата № 6», «Дуэль», «Скучная история» и др. Мотивы тоски существования и гнетущей действительности, часто и пронзительно звучащие в повестях Чехова, оттеняют остроту и сложность переживаний их героев. Тонкий психолог и мастер подтекста, А.П.Чехов обнажает самые потаенные области сознания, создавая не спектакль персонажей-марионеток, но драматургию человеческих душ.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Впервые напечатано в «Самарской газете», 1895, номер 116, 4 июня; номер 117, 6 июня; номер 122, 11 июня; номер 129, 20 июня. Подпись: Паскарелло.Принадлежность М.Горькому данного псевдонима подтверждается Е.П.Пешковой (см. хранящуюся в Архиве А.М.Горького «Краткую запись беседы от 13 сентября 1949 г.») и А.Треплевым, работавшим вместе с М.Горьким в Самаре (см. его воспоминания в сб. «О Горьком – современники», М. 1928, стр.51).Указание на «перевод с американского» сделано автором по цензурным соображениям.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.