Мотылек - [2]

Как раз тогда вместе с волной едкого дыма в зал впорхнул заблудившийся мотылек.

Растерявшись от неожиданности, бандиты замерли. Со стороны площади доносились крики женщин и команды, заглушаемые воем полицейских машин, которые, скрипя покрышками, вылетали из соседних улиц. Наконец бандиты начали действовать: в конце зала, между доской объявлений и столом Криса, они поставили женщину с ребенком на руках и двух других ранних посетителей. Служащих, кассиров и разоруженных охранников они заставили наполнять мешки золотом и банкнотами. Когда «урожай» был собран, им приказали вернуться к стене. Один из бандитов с пистолетом на боевом взводе уселся в кресле напротив.

Дым из горящей машины постепенно рассеивался, открывая панораму площади. На табло электрических часов над входом ритмично выскакивали цифры. Бандиты перестали разговаривать и тоже расположились в креслах. Только один мотылек, мечущийся в стремительных виражах, нарушал мертвую неподвижность ожидания.

Накануне Роберт кутил с приятелями, проснулся поздно и поэтому не успел позавтракать дома. Теперь один из бандитов обнаружил в его столе сверток с завтраком, который Конни бросила ему из окна. Бандит развернул его и поделился с приятелями. Они ели, не снимая перчаток, и каждый раз, прежде чем откусить кусок, приподнимали край тряпки, прикрывающей лицо. «Чего они дурака валяют? — подумал Роберт. — Кому теперь нужен этот маскарад? Неужели они еще надеются ускользнуть отсюда неопознанными? О Конни, почему ты не посыпала хлеб стрихнином?» И сразу же одернул себя: «Идиот!»

Он не чувствовал голода, только тяжесть в ногах и страх, который нарастал с каждой секундой, заглушая в его душе все, кроме привязанности к завтрашнему дню, к следующему утру и вечеру. Даже мысли о Конни. Все! Как и тогда, на плотине, когда он убегал, тяжело дыша, пока не перестал слышать выстрелы. Но теперь ни он, ни его страх не в силах были решать что-либо. Оставалось только ждать.

Роберт не задумывался над тем, что чувствуют и о чем думают другие. Крис, женщина в ярком платье и все остальные, сбившиеся в кучу, как стадо парализованных страхом существ, в телах которых уже угасала жизнь. Только через час, когда усталость и боль в ногах подействовали на страх как морфий, он начал приходить в себя.

В зале царила тишина, полная тревоги и ожидания чего-то, что должно прийти извне. Как долго те, на площади, будут раздумывать и готовиться? И что они предпримут? Ведь должны же они что-то сделать, и тогда в мнимую безжизненность этой клети ворвется настоящая смерть — их или бандитов, а может, всех вместе. Он услышал, как стоящая за ним женщина тихо выругалась — не думала ли и она о том же самом? И тотчас он почувствовал чью-то руку, отстраняющую его в сторону. Это шагнул вперед Крис, направляясь к охранявшему их мужчине.

Крис. Для парней в дивизионе — Ракета-Крис. Два ордена, все тело в шрамах, а потом — заведующий отделом расчетов, жена, трое детей, животик и бридж по субботам. И плотина, о которой знали только они двое, ибо, если бы об этом знал кто-нибудь из командования, Роберт уже получил бы свой приговор и свою пулю. Но если бы это произошло, Крис не был бы тем Крисом, которого все любили. Теперь, когда он один на что-то решился, Роберт не почувствовал удивления — ведь это был Крис. Кто бы иной отважился на что-то подобное, независимо от того, что это могло быть?

На какой-то момент он испугался, что приятель потянет его за собой и поставит под удар. Но Крис прошел мимо и, не спеша приближаясь к сидящему в кресле бандиту, произнес:

— Господа, отпустите эту женщину с ребенком. Нас здесь столько, что…

Он подходил все ближе. Страх, охвативший Роберта, сменился животным любопытством. Итак? Последний подвиг Ракеты-Криса?

— …вам вполне хватит заложников. Этот ребенок не может…

Он уже знал. Отвлекающий разговор, неожиданный удар по стволу пистолета и дополнительный — в пах. Надо соблюдать осторожность — когда Крис упадет, он должен будет прыгнуть за косяк двери прежде, чем они выпустят первую очередь. А потом… потом Крис их прикроет, пока не вмешается полиция с площади. Только бы он дотянулся до пистолета.

— …не может находиться в этой атмосфере. Он голоден… поймите, господа…

Прыгнув, он толкнет ту женщину и у нее появится шанс. Хотя все будет значительно хуже — бандиты превратят их в кровавое месиво. Чертов мир, он не сможет никому помочь, пусть они сами позаботятся о себе.

— …позвольте ей выйти, прошу вас…

Крис был уже рядом. Наконец он остановился возле кресла. И только тогда бандит встал («Сейчас!» — подумал, весь подбираясь, Роберт), удивленно посмотрел на Криса и вдруг кулаком, сжимающим рукоять пистолета, ударил его по лицу. Крис покачнулся, но сохранил равновесие.

— Марш на место, сволочь!

Кулак поднялся вновь, но не ударил. Крис стоял сжавшись, заслоняя лицо руками. Бандит повернул его спиной и дал ему пинка. Когда Крис возвращался, у него между пальцев сочилась кровь из разбитых губ.

Роберт закрыл глаза, стремясь не видеть этого и не чувствовать страха, снова возвращавшегося к нему. Он долго стоял с закрытыми глазами, а когда наконец открыл их, то увидел на фоне окна мотылька все в том же безнадежном танце.