Мосты в бессмертие - [94]
Фронт надвигался с Северного Кавказа. Война катилась к Горькой Воде на гусеничном и колесном ходу. Война маршировала в обратную сторону, с востока на запад. Иногда, ясными ночами, за восточным горизонтом, там, где протекала река Миус, можно было увидеть зарницы. Странно и чудно! Огненные сполохи, так похожие на летние зарницы, озаряли заснеженную равнину.
Отто закурил. Он вспомнил о втором выжившем пациенте, светловолосом, здоровенном парне. Ему недавно сделали операцию, и теперь он был совсем плох. Что, если и он умрет?
Настало время отправляться в больницу. Он испытывал безотчетный страх. Что если морозной мартовской ночью смерть забрала и этих парней? Вчера один из них, тощий, длинный доходяга смотрел на него ненасытными, волчьими глазами. Выкормыш бескрайней степи! Такой же непредсказуемый и необузданный, как природа этих мест. А между тем совсем недавно результаты анализов предрекали и ему скорую смерть…
Отто завернул пепел недокуренной сигареты в письмо Бианки, вылез из постели, открыл печную заслонку и бросил измятый листок на тлеющие угли. Едва он успел одеться, явилась хозяйка. От ее ватной безрукавки пахло уличным холодом и хлевом.
– А чито, Мрия, – тихо спросил Отто, коверкая слова русской речи. – Глафьирья поминет меня?
– Ась? – бобылиха бросила березовые поленья на пол перед печью и смахнула с безрукавки древесную труху. – Послать казачка? Поутру приспичило? Мало одной оказалось?
Она смотрела на Отто стеклянистыми, серо-голубыми, невыразительными глазами.
– Передай Фекету: пусть позовет. Пусть везет ее в хоспитал, а я гуляю пешим ходом…
Мрия кивнула и поспешно направилась к двери.
– …Но не сюда, женщина, в госпитал, больницу, zu verstehen?[76]
– Ферштейн, – угрюмо отозвалась Мрия. – Как не понять?
Постовой привычно приветствовал его.
– Как дела, Гюнтер? – сдержанно спросил Отто, не замедляя шага.
– Спокойно, господин Кун. Только вот…
– Что? – Отто приостановился.
– Там на заднем дворе… Мертвецы… Господин Зибель распорядился сжечь тела, но староста зачем-то оставил их до утра. Там нехорошие дела творятся, на заднем дворе…
Отто замер. Гюнтер и его пес смотрели на него с одинаковым выражением преданной настороженности.
– Хорошо! – вздохнул Отто. – Я посмотрю.
«Кюбельваген» стоял на обычном месте, в теньке под забором. Фекета рядом не было. Бросив быстрый взгляд в сторону лаборатории, Отто понял: Гаша там, на месте. Через открытую форточку струился легкий парок – его преданная сотрудница уже загрузила автоклавы. Наверное, сидит за монтировочным столом и, склонив набок головку, заворачивает лабораторные пипетки в жесткие листы пергаментной бумаги. Работает быстро, умело.
– Сноровица…
Он стремительно шел в обход лабораторного домика, мимо госпитального корпуса, мимо реакторной на задний двор, туда, где под ветхим навесом хранился заметно оскудевший к весне запас дров. Там, в сараюшке с дощатой кровлей, обитала госпитальная коняга, там, в теньке, под стеной сарая, на затвердевшей снеговой куче Зибель приказал сложить тела умерших военнопленных.
Отто обошел беленую, глухую стену госпитального корпуса. В нос ударили ароматы влажной оттаявшей земли и сладковатая трупная вонь, чуть перебиваемая запахом карболки.
Что за страна? Что за климат? Ночью, если выйдешь на двор, – трескучий мороз проберет до костей. А днем печет так, словно местная речка, треклятая Горькая Вода, впадает не в Миус, а в Средиземное море где-то в окрестностях Авиньона.
– Nein, das ist nicht der Provence![77] – приговаривал Отто, шагая через задний двор к сараю. – Перекуйка, перепуйка, переф…
– Переплюйка, вашесиятство, – проговорил мерзенький, подобострастный тенорок. – Сюда пожалте, в закуток. Тут все покойнички. Все, кого успели уморить. А двое остатних пока живехоньки, но тож доходят, в палате, в тепле. Гашенька ваша их куриным бульончиком прикармливает.
Отто обернулся. Посмотрел на странное существо в долгополой, суконной одежде.
– Мужичьишкя… – Отто стоило немалого труда выговорить это слово.
– Я… я… – был ответ.
Толстый клетчатый платок покрывал голову мужичишки, оставляя открытыми лишь украшенный огромной бородавкой подбородок и остренький нос. Глаза существа скрывали невероятно кустистые седые брови. Его сутулое, тщедушное тело подпирала сучковатая клюка. Покрытые коричневыми пятнами, перевитые синими жгутами вен кисти рук покоились на ее резном набалдашнике. Подол невыразимо грязной суконной шинели ходил ходуном. Колени существа постоянно тряслись, слабые ноги не знали покоя, переступая с места на место. Это походило на странный танец. Существо будто приплясывало вокруг своей клюки, цепляясь за нее длинными, похожими на когти, ногтями.
Отто не одиножды встречал существо в самых разных местах. В Горькой Воде каждый знал его. Мужичишка этот, круглый сирота, осел в здешних местах в начале войны, еще до прихода Венгерского корпуса. Жители села называли его просто – Нетопырьевич. Мужичишка имел справный аусвайс, по которому он назывался Иваном Петровичем Нетопыревым, уроженцем Киева. Нетопырьевич целыми днями таскался по селу, побираясь и рассказывая небылицы, а вечера проводил в бывшей школе, в кабинете штурмбаннфюрера Зибеля. Отто считал Нетопырьевича соглядатаем и безропотно позволял ему заходить даже в святая святых больницы – реакторную.
Длинен путь героев-богатырей. Берёт он начало в землях русских, тянется через степи половецкие до Тмутаракани, а затем по морю пролегает – до самого Царьграда, где живёт Елена Прекрасная. Много трудностей придётся преодолеть по дороге к ней. И ещё не известно, кому из богатырей она достанется. Это ведь не сказка, а почти быль, поэтому возможно всякое – подвергается испытанию не только сила богатырская, но и прочность давней дружбы, прочность клятв и вера в людей. Даже вера в Бога подвергнется испытанию – уж слишком точны предсказания волхвов, христианского Бога отвергающих, а сам Бог молчит и только шлёт всё новые беды на головы героев-богатырей.
Тимофей Ильин – лётчик, коммунист, орденоносец, герой испанской и Финской кампаний, любимец женщин. Он верит только в собственную отвагу, ничего не боится и не заморачивается воспоминаниями о прошлом. Судьба хранила Ильина до тех пор, пока однажды поздней осенью 1941 года он не сел за штурвал трофейного истребителя со свастикой на крыльях и не совершил вынужденную посадку под Вязьмой на территории, захваченной немцами. Казалось, там, в замерзающих лесах ржевско-вяземского выступа, капитан Ильин прошёл все круги ада: был заключённым страшного лагеря военнопленных, совершил побег, вмерзал в болотный лёд, чудом спасся и оказался в госпитале, где усталый доктор ампутировал ему обе ноги.
Летом 1817 года на реке Сундже был построен редут Назрановский, прикрывавший дорогу из Моздока в Грузию. Тогда же прибывший на Кавказ генерал Ермолов приказал строить укрепление Преградный Стан. Чеченцы начали проявлять беспокойство. Их набеги русские войска с успехом отбивали, но предотвратить не могли. В столице Ермолова обвинили в том, что он провоцирует набеги. Оставив гарнизоны в укреплениях и на постах Кавказской линии, Ермолов в мае 1818 года сосредоточил у станицы Червлёной около 5000 человек. 24 мая войска переправились через Терек и вошли в чеченские земли.
2015 год. Война в Сирии разгорается с новой силой. Волны ракетных ударов накрывают многострадальный Алеппо. В городе царит хаос. Шурали Хан — красивейший и образованнейший человек в своем роду — является членом группировки Джабхат ан-Нусра. Шурали завербован в 2003 году на одной из американских военных баз в Ираке. По разоренной Сирии кочуют десятки тысяч беженцев. Шурали принимает решение присоединиться к ним. Среди руин Алеппо Шурали находит контуженного ребёнка. Мальчик прекрасен лицом и называет себя Ияри Зерабаббель.
Огромное войско под предводительством великого князя Литовского вторгается в Московскую землю. «Мор, глад, чума, война!» – гудит набат. Волею судеб воины и родичи, Пересвет и Ослябя оказываются во враждующих армиях.Дмитрий Донской и Сергий Радонежский, хитроумный Ольгерд и темник Мамай – герои романа, описывающего яркий по накалу страстей и напряженности духовной жизни период русской истории.
Принятое Гитлером решение о проведении операций германскими вооруженными силами не являлось необратимым, однако механизм подготовки вермахта к боевым действиям «запускался» сразу же, как только «фюрер и верховный главнокомандующий вооруженными силами решил». Складывалась парадоксальная ситуация, когда командование вермахта приступало к развертыванию войск в соответствии с принятыми директивами, однако само проведение этих операций, равно как и сроки их проведения (которые не всегда завершались их осуществлением), определялись единолично Гитлером. Неадекватное восприятие командованием вермахта даты начала операции «Барбаросса» – в то время, когда такая дата не была еще обозначена Гитлером – перенос сроков начала операции, вернее готовности к ее проведению, все это приводило к разнобою в докладываемых разведкой датах.
После Октябрьской революции 1917 года верховным законодательным органом РСФСР стал ВЦИК – Всероссийский центральный исполнительный комитет, который давал общее направление деятельности правительства и всех органов власти. С образованием СССР в 1922 году был создан Центральный исполнительный комитет – сначала однопалатный, а с 1924 года – двухпалатный высший орган госвласти в период между Всесоюзными съездами Советов. Он имел широкие полномочия в экономической области, в утверждение госбюджета, ратификации международных договоров и т. д.
Книга «Дело Дрейфуса» рассказывает об обвинении капитана французской армии, еврея по национальности, Альфреда Дрейфуса в шпионаже в пользу Германии в конце XIX века. В ней описываются запутанные обстоятельства дела, всколыхнувшего Францию и весь мир и сыгравшего значительную роль в жизни французского и еврейского народов. Это первая книга о деле Дрейфуса, изданная в России. Она открывает перед читателем одну из самых увлекательных страниц истории XIX века. Автор книги, Леонид Прайсман, израильский историк, известен читателю своими монографиями и статьями об истории терроризма и Гражданской войны в России.
Далеко на востоке Англии затерялся край озер и камышей Рамборо. Некогда здесь был город, но теперь не осталось ничего, кроме руин аббатства и истлевших костей тех, кто когда-то его строил. Джоанна Хейст, незаконнорожденная с обостренным чувством собственного достоинства, живет здесь, сколько себя помнит. Гуляет в тени шотландских елей, штурмует развалины башни, разоряет птичьи гнезда. И все бы ничего, если бы не злая тетка, подмявшая девушку под свое воронье крыло. Не дает покоя Джоанне и тайна ее происхождения, а еще – назойливые ухаживания мистера Рока, мрачного соседа с Фермы Мавра.
Когда немецкие войска летом 1941 года захватили Екатерининский дворец, бывшую резиденцию русских царей, разгорелась ожесточённая борьба за Янтарную комнату. Сначала ее удалось заполучить и установить в своей резиденции в Кёнигсберге жестокому гауляйтеру Коху. Однако из-за воздушных налётов союзников на Кёнигсберг ее пришлось разобрать и спрятать в секретной штольне, где Гитлер хранил похищенные во время войны произведения искусства. После войны комната исчезла при загадочных обстоятельствах. Никакая другая кража произведений искусства не окутана такой таинственностью, как исчезновение Янтарной комнаты, этого зала из «солнечного камня», овеянного легендами.
Эта книга — повесть о необыкновенных приключениях индейца Диего, жителя острова Гуанахани — первой американской земли, открытой Христофором Колумбом. Диего был насильственно увезен с родного острова, затем стал переводчиком Колумба и, побывав в Испании, как бы совершил открытие Старого Света. В книге ярко описаны удивительные странствования индейского Одиссея и трагическая судьба аборигенов американских островов того времени.
Кто он — палач, убивший декабрьским днем 1981 года народную любимицу, замечательную актрису Зою Федорову? Спустя годы после рокового выстрела полковник Костенко выходит на его след. Палач «вычислен», и, как это часто бывает, правосудие оказалось бессильно. Но не таков Костенко, чтобы оставить преступника безнаказанным…
В ночь на 22 июня 1941 года при переходе границы гибнет связной советской армейской разведки. Успевший получить от него документы капитан-пограничник таинственно исчезает вместе с машиной, груженой ценностями и архивом. На розыски отправлена спецгруппа под командованием капитана Волкова. Разведчикам противостоит опытный и хитрый противник, стремящийся первым раскрыть тайну груза.Роман является вторым из цикла о приключениях советского разведчика Антона Волкова.
В канун Отечественной войны советский разведчик Александр Белов пересекает не только географическую границу между двумя странами, но и тот незримый рубеж, который отделял мир социализма от фашистской Третьей империи. Советский человек должен был стать немцем Иоганном Вайсом. И не простым немцем. По долгу службы Белову пришлось принять облик врага своей родины, и образ жизни его и образ его мыслей внешне ничем уже не должны были отличаться от образа жизни и от морали мелких и крупных хищников гитлеровского рейха.
Повесть «Противостояние» Ю. С. Семенова объединяет с предыдущими повестями «Петровка, 38» и «Огарева, 6» один герой — полковник Костенко. Это остросюжетное детективное произведение рассказывает об ответственной и мужественной работе советской милиции, связанной с разоблачением и поимкой, рецидивиста и убийцы, бывшего власовца Николая Кротова.