Мосты в бессмертие - [109]
– Бедная моя Гашенька! Бедная моя…
– Леночка, умоляю, беги домой! Ступай к бабушке. Теперь надо ее защищать.
– А ты?
– Я… Провожу бойцов на фронт и пойду следом за тобой. Слышишь? Кажется, обстрел прекратился. Беги же! Или ты боишься?
– Я?!
И Леночка вынеслась из палаты, громко стуча сапогами.
Перестрелка началась внезапно. Глухо ахнуло противотанковое ружье. Через мгновение ему отозвался оглушительный хлопок. Затрещало пламя. Его багровые отсветы заиграли на оконных стеклах в госпитальном коридоре. Под аккомпанемент автоматной очереди истошно завопил человек. Спиря, пошатываясь вывалился из палаты. Следом за ним потащился Нетопырьевич. Костя замешкался. Он уже стащил с Рейнбрюнера сапоги и теперь натягивал их на свои босые ноги.
– Постой… Я помогу…
Гаша подошла к нему. Закусив губу, сосредоточенно натягивала сначала один сапог, постом другой. Она избегала его взгляда, а он смотрел на нее так, словно обыскивал.
– Божье благословение на тебе, – внезапно проговорила она.
– Чего ты хочешь?
– Я просто надеюсь.
– Не надо! – отрезал Костя. Он вскочил, подошел к двери, взялся за ручку двери, но почему-то не выходил.
– Я просто стану надеяться, – угрюмо заявила Гаша. – Тупо надеться. Как надеялась, что выживут Оля и Лена. И они до сих пор живы. Когда болела мама, я надеялась, что она выздоровеет. И мама до сих пор жива. Когда казалось, что не выжить, я надеялась… Я буду молиться и верить… – тихо произнесла она. – Веру не умаляет даже война.
Костя отпустил дверную ручку, повернулся, сделал несколько шагов назад, стал с ней лицом к лицу, неожиданно произнес:
– А глаза-то синие…
– Серые, – поправила Гаша. Она никак не могла разобраться, сердится он или нет. Глаза его были подернуты туманной поволокой, как в те дни, когда он балансировал между жизнью и смертью.
– Косичка… – он протянул руку, прикоснулся к ее волосам, к растрепанной косичке, змеящейся за левым ухом. – Я не могу уйти так… а вдруг навсегда, а? А вдруг больше не свидимся…
– Не бойся, – шепнула она. – Мы не умрем. Мы будем жить вечно!
За стенкой хаты слышались чьи-то торопливые шаги, беготня. Звуки разрывов сменились автоматной трескотней.
В палате и на улице, за окном, стало совсем темно. Темнота разговаривала с ними незнакомыми, грубыми голосами. Темнота ругалась матерно и громко стучала сапогами.
– Ой хтой-то? – спросил плаксивый голосок. – Смотрит-ка, товарыщ лейтенант…
– Не вопи, Коляда! – ответил ему показавшийся знакомым Косте голос. – И чтоб без баловства мне, слышь? Всех кого отловите – на двор к стеночке, но не стрелять без особого распоряжения! А ты кто таков? Ах, батюшки…
– Что, Сан Саныч, разве партийные идея дозволяют креститься? – услышали они голос Спири. – Так-то оно!
Костя дернулся:
– Сан Саныч?
– Так точно. Откуда меня знаешь?.. Ты, что ли, Липатов? Восстал из мертвых? А это кто с тобой?
– Ты бы ушел, а? – проговорил Костя. – Я сейчас…
– Отвечать по уставу! – взревел Сан Саныч. – Чего валандаешься? Становись в строй, сержант!
Костя распрямился, глянул на нее.
– Ты меня спасла. Теперь проси чего хочешь – все исполню, но сначала нам надо закончить войну. Надо прогнать их дальше, на запад. Откуда пришли – там пусть и живут.
– У нее Женькин образок. Уж не знаю, как она его заполучила…
– Ты о ком? О той женщине рыжеволосой?
– Да…
– Я найду образок и принесу тебе. Только не знаю когда… Я вернусь. Жди меня здесь или в Киеве. Я найду тебя.
Гаша слышала, как прогрохотали его шаги по доскам госпитального коридора. Слышала окрики и брань на дворе. Изредка где-то в отдалении хлопали одинокие выстрелы, а она все сидела, не в силах преодолеть странное оцепенение. Леночка явилась к ней, будто сонный морок, взяла за руку, что-то говорила сначала быстро и жалобно, потом медленно и тревожно. Наконец она уговорила Гашу подняться на ноги, вывела на улицу.
Они медленно побрели в гору, к центру села, туда, где над островерхими крышами хат возвышался купол церковной колокольни. Земля, сотрясаемая разрывами тяжелых снарядов, дрожала у них под ногами. Но снаряды ложились по ту сторону холма. Там, где сбегала к берегу Горькой Воды узкая и извилистая, огороженная с обеих сторон плетнями уличка. Где-то там, скрытая дымными облаками разрывов, стояла хата Серафима Петрована.
– Только бы они сидели в погребе… – бормотала Гаша. – Только бы не вылезли наружу. Господи! Сделай так, чтобы они не смогли вылезти из погреба…
Гаша старалась не смотреть по сторонам. Она видела лишь церковный купол, увенчанный перекошенным крестом на фоне дымных облаков.
– Я их оставила в погребе, когда побежала за тобой, – бормотала Леночка. – Я сбежала без спроса. Теперь баба Надя меня точно побьет.
Легкие наполнились пороховым смрадом. Гаша перевязала платок так, чтобы закрыть шерстяным полотном нижнюю половину лица. Леночка давилась кашлем, но не отставала. Они прокладывали себе дорогу в непроглядном чаду. Сделалось так темно, словно на Горькую Воду пала вечная ночь. Они миновали соседскую хату, Гаша опознала ее по вырезанному из жести петушку, украшавшему конек крыши. Ниже по склону слева от них зияла пустота. Там не было ничего, ни остова дома, ни руин. Двор Петрована оказался чисто выметенным взрывной волной. Ниже по склону, на месте дома соседей, курилась пороховым смрадом огромная воронка. Поваленные на землю плетни дотлевали. Тут и там откуда ни возьмись возникали языки пламени. Гаше почудилось на миг, будто это черти из самой преисподней высовывают свои огненные языки. Повинуясь странному наитию, Гаша повернула налево, рискуя подпалить подол, она перебралась через тлеющий плетень. Леночка неотступно следовала за ней.
Длинен путь героев-богатырей. Берёт он начало в землях русских, тянется через степи половецкие до Тмутаракани, а затем по морю пролегает – до самого Царьграда, где живёт Елена Прекрасная. Много трудностей придётся преодолеть по дороге к ней. И ещё не известно, кому из богатырей она достанется. Это ведь не сказка, а почти быль, поэтому возможно всякое – подвергается испытанию не только сила богатырская, но и прочность давней дружбы, прочность клятв и вера в людей. Даже вера в Бога подвергнется испытанию – уж слишком точны предсказания волхвов, христианского Бога отвергающих, а сам Бог молчит и только шлёт всё новые беды на головы героев-богатырей.
Тимофей Ильин – лётчик, коммунист, орденоносец, герой испанской и Финской кампаний, любимец женщин. Он верит только в собственную отвагу, ничего не боится и не заморачивается воспоминаниями о прошлом. Судьба хранила Ильина до тех пор, пока однажды поздней осенью 1941 года он не сел за штурвал трофейного истребителя со свастикой на крыльях и не совершил вынужденную посадку под Вязьмой на территории, захваченной немцами. Казалось, там, в замерзающих лесах ржевско-вяземского выступа, капитан Ильин прошёл все круги ада: был заключённым страшного лагеря военнопленных, совершил побег, вмерзал в болотный лёд, чудом спасся и оказался в госпитале, где усталый доктор ампутировал ему обе ноги.
Летом 1817 года на реке Сундже был построен редут Назрановский, прикрывавший дорогу из Моздока в Грузию. Тогда же прибывший на Кавказ генерал Ермолов приказал строить укрепление Преградный Стан. Чеченцы начали проявлять беспокойство. Их набеги русские войска с успехом отбивали, но предотвратить не могли. В столице Ермолова обвинили в том, что он провоцирует набеги. Оставив гарнизоны в укреплениях и на постах Кавказской линии, Ермолов в мае 1818 года сосредоточил у станицы Червлёной около 5000 человек. 24 мая войска переправились через Терек и вошли в чеченские земли.
Огромное войско под предводительством великого князя Литовского вторгается в Московскую землю. «Мор, глад, чума, война!» – гудит набат. Волею судеб воины и родичи, Пересвет и Ослябя оказываются во враждующих армиях.Дмитрий Донской и Сергий Радонежский, хитроумный Ольгерд и темник Мамай – герои романа, описывающего яркий по накалу страстей и напряженности духовной жизни период русской истории.
2015 год. Война в Сирии разгорается с новой силой. Волны ракетных ударов накрывают многострадальный Алеппо. В городе царит хаос. Шурали Хан — красивейший и образованнейший человек в своем роду — является членом группировки Джабхат ан-Нусра. Шурали завербован в 2003 году на одной из американских военных баз в Ираке. По разоренной Сирии кочуют десятки тысяч беженцев. Шурали принимает решение присоединиться к ним. Среди руин Алеппо Шурали находит контуженного ребёнка. Мальчик прекрасен лицом и называет себя Ияри Зерабаббель.
В настоящий том Собрания сочинений известного французского писателя вошла первая часть романа «Приключения Мишеля Гартмана».
Юная Оно-но Комати поступает на службу в императорский дворец и становится фрейлиной одной из наложниц. Вскоре она сталкивается с необъяснимым явлением: в предместьях столичного Хэйана появляется загадочный летающий золотой паланкин.Юная фрейлина выходит замуж за блистательного гвардейца. Однако он погибает во время подавления восстания в одной из отдалённых провинций. Чтобы заглушить боль утраты фрейлина безудержно отдаётся стихосложению. Императрица, Нефритовая госпожа, высоко ценит Оно-но Комати и её творчество.
Клаус Штёртебекер — легендарный пират XIV века, один из предводителей братьев-витальеров (пиратов Балтийского и Северного морей), ставший фольклорным персонажем в качестве прототипа Робин Гуда.В 1909 году в Российской империи публиковалась серия анонимных бульварных повестей о приключениях Клауса Штертебекера.
Когда еще была идея об экранизации, умные люди сказали, что «Плохую войну» за копейку не снять. Тогда я решил написать сценарий, который можно снять за копейку.«Крепкий орешек» в 1490 году. Декорации — один замок, до 50 человек вместе с эпизодами и массовкой, действие в течение суток и никаких дурацких спецэффектов за большие деньги.22.02.2011. Готово!
В книгу вошло два приключенческо-фантастических романа знаменитого писателя. Первый рассказывает о Гражданской войне в США. Наряду с батальными сценами в романе происходит немало загадочных событий...Во втором романе, «Флаг родины», рассказывается о судьбе Тома Рока, изобретателя разрушительного средства огромной силы. Желание нажиться на своем изобретении доводит Рока до сумасшествия, а его «фульгуратор» становится достоянием международных пиратов. По мотивам этого романа поставлен знаменитый фильм Карла Земана «Тайна острова Бэк-Кап».
Волею случая и по произволу духовных и светских властей недоучившийся школяр Юрась Братчик принимает на себя роль Мессии. Странствуя по просторам Белой Руси со своими «апостолами», труппой жуликоватых лицедеев, он, незаметно для самого себя, преображается и вступает на крестный путь.
Сергей Наумов относится к тем авторам, кто создавал славу легендарного ныне "Искателя" 1970 – 80-х годов. Произведения Наумова посвящены разведчикам, добывавшим сведения в тылах вермахта, и подвигам пограничников.
В ночь на 22 июня 1941 года при переходе границы гибнет связной советской армейской разведки. Успевший получить от него документы капитан-пограничник таинственно исчезает вместе с машиной, груженой ценностями и архивом. На розыски отправлена спецгруппа под командованием капитана Волкова. Разведчикам противостоит опытный и хитрый противник, стремящийся первым раскрыть тайну груза.Роман является вторым из цикла о приключениях советского разведчика Антона Волкова.
В канун Отечественной войны советский разведчик Александр Белов пересекает не только географическую границу между двумя странами, но и тот незримый рубеж, который отделял мир социализма от фашистской Третьей империи. Советский человек должен был стать немцем Иоганном Вайсом. И не простым немцем. По долгу службы Белову пришлось принять облик врага своей родины, и образ жизни его и образ его мыслей внешне ничем уже не должны были отличаться от образа жизни и от морали мелких и крупных хищников гитлеровского рейха.
Повесть «Противостояние» Ю. С. Семенова объединяет с предыдущими повестями «Петровка, 38» и «Огарева, 6» один герой — полковник Костенко. Это остросюжетное детективное произведение рассказывает об ответственной и мужественной работе советской милиции, связанной с разоблачением и поимкой, рецидивиста и убийцы, бывшего власовца Николая Кротова.