Мосты - [87]
Филуцэ кривлялся, дразнил его. Но материал оставлял. Правда, купить его Илие все равно не мог. Для этого надо было предварительно внести в сельпо яйца, шерсть. Но все же его радовало, что Кукоара с ним считается…
Опять мы вернулись с пустыми руками!
Илие поставил в угол, возле печки, винтовку и стянул промокшую одежду.
В низеньком помещении райкома комсомола было тепло. От усталости и мороза мы мгновенно заснули на столах. Проснулись, наверно, на том же боку, на который легли. Кости ломило.
Мы видели в окно, как проснувшиеся горожане с коромыслами и ведрами идут по воду. Против райкома, во дворе столовой, хлопотали поварихи в белых передниках. Надрываясь, тащили на кухню большой алюминиевый котел. Им помогали двое мотористов с электростанции. Как мы увидели котлы, наши кишки марш стали играть.
— Можно?
Постучав, в дверь заглянул Алексей Иосифович, заведующий отделом агитации и пропаганды нашего райкома. Он даже в морозы ходил без шапки. Мягкие, на пробор расчесанные волосы. Худощавое мальчишеское лицо. Даже не верилось, что у него трое детей.
Алексей Иосифович изучающе осмотрел нас. Глаз у него острый, проницательный. От него не укрылись прорехи и заплаты на армяке Илие Унгуряну.
— Комсомолец?
— Да.
Алексей Иосифович подошел к телефону, висевшему на стене.
— Почта? Да, я… Задорожного. Алло, Задорожный? Добрый день! Шеремет… скажи, сколько орденов у комсомола? Не знаешь? А какие материалы у тебя на складах, знаешь? Нет. Нет. За деньги. Без карточек. Такого не понимаешь? Пожалуйста, позвони через час. Сообщи: где, что и как.
Еще от комсомольского секретаря я слышал, что Алексея Иосифовича все в районе боятся как огня. Лицо у него мальчишеское, а слова совсем не детские — острее цыганской иглы. Славится он и неподкупностью. Кое-кому привозили из сел то мешок картофеля, то бурлуй подсолнечного масла. У него такие штучки не проходили. Алексей Иосифович великолепно умел разглядеть тех, у кого рыльце в пушку. Критика его была беспощадной. К тому же он вел занятия в вечерней партийной школе. Захочет кого-нибудь посадить в лужу задаст вопрос из четвертой главы! А когда Алексей Иосифович попадал в какую-нибудь комиссию, о результатах обследования потом судили-рядили не меньше недели. Когда проверяли медиков, он обнаружил, что врачи района не читают газет. Учителя, как выяснилось, небрежно относились к своей работе. Недоброжелатели норой говорили, что его авторитет держится на страхе. Мол, он сам пишет все доклады и решения райкома партии. Кого хочет — милует. Кого хочет — сживает.
Я знал все это понаслышке. Теперь следил за каждым его шагом, чтобы разобраться своим умом, что правда и что вранье.
Мне показалось, Алексею Иосифовичу нравится, когда к нему присматриваются. Он лукаво улыбнулся мне, листая блокнот.
— Значит, не поймали зайца в норе?
— Нет, Алексей Иосифович.
— Не беда, никуда не денется. Главное, чтобы односельчане его осудили.
Он посмотрел на часы, словно ожидая, что пробьет час возмездия.
— Пошли, нас, наверно, ждут в кооперативе.
Так оно и было. Председатель райпотребсоюза поджидал нас возле парткабинета.
— Ну, что-нибудь нашлось?
— Слухаю, Алексей Иосифович…
— Ступайте с ним куда хотите, делайте что угодно. Но чтобы он был одет.
— Слухаю…
Алексей Иосифович стал потирать подбородок — верный признак недовольства.
— Почему вы дискредитируете комсомол? На днях директор поянской школы Штирбей пришел — ботинок подвязал проволокой… Почему дискредитируете интеллигенцию?
— Заготовки вот где у меня сидят!.. — Задорожный хлопнул себя по затылку. Потом он еще долго жаловался на неурядицы. Послал в Оргеев за керосином — подводы вернулись с пустыми бочками. Дождем размыло кровлю заготконторы. Уплыло несколько тонн соли. Размокли ящики с папиросами.
Не переставая ворчать, Задорожный вершком снимал мерку с Унгуряну, пока не добрался до ног.
— А кто будет платить?.. — спросил он испуганно.
— Не беспокойтесь.
К райкому шел Гончарук, неторопливо обходя лужи. Посмотрел на часы.
— Бюро в десять, — успокоил его Алексей Иосифович. Гончарук снял кепи и поглаживал лысину, словно ожидал нагоняя. Сделал вроде все, что мог. Поставил на ноги комсомольцев района. Эх, жаль, не поймали Гицу Могылдю!
В конце концов в выигрыше оказался Илие Унгуряну. Готов был целовать Шеремету руки.
— Пойду соберу два мешка поздних орехов… Пять тысяч штук — и я в расчете…
Скрипели желтые массивные американские ботинки на толстой подошве. Я еле поспевал за Илие. Прямо большой ребенок! Шел саженными шагами — спешил в Кукоару, чтобы похвастать обновой.
4
Отец принес в школу печальную новость. Вслед за шквалом войны надвигался шквал сыпняка.
В телефонограмме из райкома и райисполкома говорилось: «Мобилизуйте всех активистов сельсовета, комсомольцев, учителей…»
О медработниках нечего и говорить. Их мобилизовали оперативно, как на фронт. Но медиков было с гулькин нос — один фельдшер или медсестра на несколько сел. В Кукоару попала рослая, с пышными волосами девушка, похожая на сову, — студентка Московского мединститута по фамилии Генералова. Ее появление вызвало в Кукоаре переполох. На почте не поняли, что к чему, и по Кукоаре разнесся слух, что к нам прибывает группа генералов.
Ион Чобану (Иван Константинович Чобану) родился в 1927 году в селе Будэй Оргеевского уезда в семье бедного молдавского крестьянина. Первые рассказы и очерки И. Чобану появились в периодической печати в 1952 году. Известность к И. К. Чобану пришла сразу же после выхода его первого романа "Кодры". Уже в нем молодой прозаик проявил себя как великолепный психолог, знаток быта, обычаев, истории молдавского села.Его романы "Кодры" (1957), "Мосты" (1968), "Кукоара" (1978), "Подгоряне" (1984) и другие произведения давно заслужили всеобщее признание.
Настоящий том "Библиотеки советского романа" объединяет произведения двух известных современных молдавских прозаиков: "Белую церковь" (1981) Иона Друцэ - историческое повествование о Молдавии времен русско-турецкой воины второй половины XVIII в и роман Иона Чобану "Мосты" (1966) - о жизни молдавской деревни в Великую Отечественную войну и первые послевоенные месяцы.
В книгу Александра Яковлева (1886—1953), одного из зачинателей советской литературы, вошли роман «Человек и пустыня», в котором прослеживается судьба трех поколений купцов Андроновых — вплоть до революционных событий 1917 года, и рассказы о Великой Октябрьской социалистической революции и первых годах Советской власти.
В своей второй книге автор, энергетик по профессии, много лет живущий на Севере, рассказывает о нелегких буднях электрической службы, о героическом труде северян.
Историческая повесть М. Чарного о герое Севастопольского восстания лейтенанте Шмидте — одно из первых художественных произведений об этом замечательном человеке. Книга посвящена Севастопольскому восстанию в ноябре 1905 г. и судебной расправе со Шмидтом и очаковцами. В книге широко использован документальный материал исторических архивов, воспоминаний родственников и соратников Петра Петровича Шмидта.Автор создал образ глубоко преданного народу человека, который не только жизнью своей, но и смертью послужил великому делу революции.
Роман «Доктор Сергеев» рассказывает о молодом хирурге Константине Сергееве, и о нелегкой работе медиков в медсанбатах и госпиталях во время войны.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Из предисловия:Владимир Тендряков — автор книг, широко известных советским читателям: «Падение Ивана Чупрова», «Среди лесов», «Ненастье», «Не ко двору», «Ухабы», «Тугой узел», «Чудотворная», «Тройка, семерка, туз», «Суд» и др.…Вошедшие в сборник рассказы Вл. Тендрякова «Костры на снегу» посвящены фронтовым будням.
В романе отображен героический период в жизни родной автору Кабарды — лето — осень 1942 года, когда фашисты рвались к Кавказу.Тема произведения — мужество, стойкость, героизм народа, проявленные в тяжелые дни немецкого наступления.
В книгу вошли первая и вторая части трилогии "Ханидо и Халерха" — первого крупного прозаического произведения юкагирской литературы.Действие романа начинается в конце прошлого века и доходит до 1915 года.Через судьбы юноши Ханидо и девушки Халерхи писатель изображает историческую судьбу своего народа.Предощущение революционных перемен в жизни народов Крайнего Севера — таков пафос романа.
В романе «Комиссия» Сергей Залыгин обращается к теме революции, гражданской войны и народовластия. Изображение хаоса, царившего в тот период, увиденного глазами крестьянина.С. Залыгин. Комиссия. Издательство «Современник». Москва. 1988.
В книгу вошли два произведения выдающихся украинских советских писателей Юрия Яновского (1902–1954) и Михайла Стельмаха (1912–1983). Роман «Всадники» посвящен событиям гражданской войны на Украине. В удостоенном Ленинской премии романе «Кровь людская — не водица» отражены сложные жизненные процессы украинской деревни в 20-е годы.