Мост на реке Бенхай - [73]

— Хочешь посмотреть ее?

— Конечно! С удовольствием.

— Я тоже рад, что мы побываем там… — дрогнувшим голосом тихо говорит Тхань. — В этой школе учатся трое моих сынков…

— И давно ты не видел их?

— Больше пяти месяцев…

…Вскоре трое ребят в возрасте семи-двенадцати лет бегут навстречу отцу. Самый младший, уцепившись за руку отца, не сводя с него глаз, спрашивает:

— А мама тоже пришла с тобой? Где она?

— Нет, мама сегодня не может прийти. Она сейчас работает очень далеко, в лесном госпитале. Теперь она медсестра.

Я смотрю на ребят Тханя, которые не могут оторваться от отца, и вспоминаю, что у него еще есть две дочурки. Они живут в городе, у родных. Эти девочки слишком малы, чтобы жить с братьями в лесу… А сколько таких вот семей жестоко разделила эта проклятая «грязная война»!

* * *

Школа в джунглях — действительно «дом без стен». В шалаше, где она размещена, нет перегородок и потолков. Правда, над головой — навес из пальмовых листьев, который поддерживают бамбуковые «стропила». Под навесом на бамбуковых же подпорках лежат неотесанные узкие доски. Это — скамейки. Рядом с большим шалашом-школой находятся другие, поменьше. В них спят ученики. Вся меблировка «спален» состоит из бамбуковых топчанов и грубо сколоченных столов. Под столами и скамейками бродят куры: во всех школах — так же как и повсюду в джунглях — разводят кур и поросят для нужд общественного питания.

У входа в «класс» — стенная газета. В ней я вижу стихи. Десятилетний ученик написал стихотворение о Хо Ши Мине. Я прошу ребят отдать мне эти стихи, написанные детской неумелой рукой: через несколько месяцев, снова оказавшись на Севере, я вручу их президенту. Рассматриваю школьные работы: в рисунках преобладают слишком знакомые здешним детям горькие мотивы — американские самолеты и убитые буйволы, танки и сожженные дома. Любуюсь маленькими книжечками, на обложке которых изображены идущие в школу дети… Букварь, изданный в джунглях!

Это не первая школа на моем многосоткилометровом пути по территории сражающегося Южного Вьетнама. В селениях Дельты мне показывали здания, а точнее, бамбуковые бараки, по нескольку раз подвергавшиеся налетам американских воздушных бандитов. Со слепой яростью, с тупым звериным упрямством враг жег эти школы, но народ вновь и вновь восстанавливал их!

Я опять беру в руки букварь, потом просматриваю первые книги для чтения. Просто невероятно, что все это подготовлено и отпечатано в джунглях! Невольно возникает вопрос: каким же все-таки образом удалось выпустить не только буквари, но даже и сложные учебники для «лесных» и сельских школ в освобожденных зонах? Тхань снисходительно улыбается:

— Терпение, терпение! Скоро все узнаешь. У нас запланирован поход в Комиссию просвещения.

В провинциях Южного Вьетнама, где всю власть осуществляет Национальный Фронт Освобождения, пока еще нет правительства в буквальном значении этого слова, а следовательно, нет и министерств. Их роль выполняют различные комиссии при Центральном Комитете Фронта. В Комиссии просвещения я не обнаружила ни приемных, ни секретарей, ни телефонов — неотъемлемых атрибутов крупного учреждения. Просто стоят скромные шалаши из бамбука, а в одном из них — примитивная типография. Но зато всюду — труд. Труд неслыханно тяжкий, но вместе с тем захватывающий, вдохновенный и очень благодарный. Я не перестаю удивляться учителям и воспитателям: они делают все, что только в их силах, дабы вернуть детство малышам, безвинно пострадавшим от войны. Теперь же я познакомилась еще и с теми, кто возглавляет и направляет их работу. Влияние Комиссии все сильнее сказывается даже за пределами освобожденных зон, проникая в новые районы.

Какое наследие оставил Вьетнаму французский колониализм — известно. Достаточно вспомнить лишь одну красноречивую цифру: к моменту провозглашения Демократической Республики Вьетнам в стране насчитывалось 90 процентов неграмотных! Начатая по призыву Хо Ши Мина кампания по борьбе с неграмотностью, эффективно проводимая на Севере, была сорвана на Юге Нго Динь Дьемом и американскими захватчиками. Не возобновилась она и после ликвидации гнусного диктатора: его многочисленные преемники, в том числе и самозваный «маршал» Ки, отнюдь не заботились о школах. Режим сайгонских марионеток всегда стремился только к одному: получить от США как можно больше долларов, подавить силы оппозиции при помощи карательных экспедиций и осуществить бредовую, преступную «идею» создания неофашистских застенков — так называемых стратегических деревень. О просвещении свора сайгонских марионеток даже не задумывалась. Американский неоколониализм тоже не способствовал борьбе с неграмотностью.

Больше того, позорный страницей истории Соединенных Штатов надо считать акты воздушного террора во Вьетнаме, в том числе против школ — специальные полеты бомбардировщиков и вертолетов, сбрасывающих фосфорные и напалмовые бомбы на школы. А сколько арестов и зверских казней учителей совершили войска США? Политика американцев и послушных им сайгонских марионеток как две капли воды похожа на гитлеровскую, фашистскую политику ликвидации школ и работников просвещения во всех оккупированных странах Европы, особенно в СССР и Польше!