Мост на реке Бенхай - [45]

Мне так хотелось увидеть эту границу двух миров! Границу, под внешним спокойствием которой пылает невидимое пламя борьбы. И потому я не отрываю глаз от моста Хиенлуонг, перекинутого через реку Бенхай, — моста, по которому никто из нас пройти не смеет…

Солнце высоко поднялось в безоблачном небе. Полдень. На странном мосту, который не соединяет, а разделяет, появляются два солдата в скромном обмундировании из хлопчатобумажной ткани. С противоположного берега медленно идет солдат такого же роста, такой же смуглый и узкоглазый. Одет «с иголочки». Все на нем — с головы до ног — американское: униформа, шапка, ботинки, оружие…

Солдатам обеих сторон разрешается ходить по мосту, лишь бы они ни шагу не ступили за разграничительную черту… Но вот все трое останавливаются у барьера. Беседуют. О чем же говорят люди одного народа, хотя и разделенного чуждой им «границей»? Об этом я узнала позже.

Что же солдаты с нашего берега сказали земляку, разодетому в американское обмундирование?

— Ваше радио и газеты твердят, что сайгонское правительство очень сильное, что ему помогает такая могучая держава, как Соединенные Штаты… Почему же в таком случае оно не разрешает людям с Севера навестить своих родных на Юге, а вашим — на Севере? Почему оно боится даже переписки между родными?!.. Ты говоришь, что Соединенные Штаты снабжают вашу армию? Посмотри, брат, на нас обоих — все, во что мы одеты, сделано в нашей стране, нами самими, для себя. Американцы же одевают и вооружают вас для того, чтобы натравить против нас, против родины, а ведь она у нас с тобой одна, общая…

Солдат с южного берега, из другого мира, внимательно слушает. Слушает слова правды. А что он думает?..

Голубовато-зеленые воды свои Бенхай несет к морю. У самого устья реки полумесяцем выгнулся пляж Куа-тунг. Один берег песчаный, с крутым обрывом и пляжем, — это Север. Противоположный берег, поросший редким низким леском, — это Юг.

На фоне безоблачного неба, у горизонта, четко вырисовываются белые паруса джонок. Это возвращаются с морского лова рыбаки. Написанные зеленой краской на носу номера означают, что это идут лодки Юга.

На маленьком прибрежном мыске резко выделяется фигура южновьетнамского полицейского в заморском мундире. Рыбачьи суда с Юга и Севера, закончив лов, подвергаются контрольному осмотру, установленному Женевскими соглашениями. Всю эту неделю его будет проводить сайгонский полицейский чиновник, специально прибывший на северный берег. Со следующего понедельника представители народной милиции Демократической Республики Вьетнам будут контролировать лодки, которым для этого придется причаливать к южному берегу. Через неделю — очередная смена.

— Когда осмотр происходит на том берегу и приближаются наши джонки, — шепчет мне Нинь, стоящий за моей спиной, — жители окрестных деревень Юга собираются около контрольного пункта. Больше всего там матерей и жен рыбаков, проживающих на Севере. Немало и стариков: они высматривают своих сыновей, которых не видели уже много лет…

— И что же, если увидят? — не отрывая взгляда от того берега, спрашиваю я.

— Худо! Если и увидят своих, то все равно не смогут даже единым словом или хотя бы жестом выразить свою радость… Южновьетнамские полицейские зорко следят за толпой! Самый незаметный знак, малейшее проявление интереса к кому-нибудь из людей с нашего берега могут быть расценены как попытка установления «контакта с коммунистами». Приходится соблюдать максимальную осторожность.

Белые паруса подплывающих джонок выглядят мирно и спокойно, почти идиллически. На южном берегу я вижу длинный транспарант с четкой надписью. Записываю ее скрупулезно по буквам, чтобы не ошибиться. «ДА ДАО БОН ТАЙ САИ ДО НГА ТАУ!» Это означает: «Долой прислужников, рабов красной России и красного Китая!»

На северном берегу, неподалеку от здания, из которого доносится шум юных голосов (здесь помещается школа) вьетнамские товарищи вывесили свой лозунг. Простые и справедливые слова его напоминают о трудной борьбе за мирное восстановление родины: «Север и Юг — наш общий дом»

* * *

Течет река Бенхай по широкой долине среди зелени рисовых полей и низкого леска. На ее берегах, по обеим сторонам моста Хиенлуонг, развеваются два разных флага. Но я знаю, чти существует еще и третий флаг, тоже вьетнамский, лазурно-алый, с такой же золотой звездой посредине. Он развевается в джунглях Юга, в освобожденных зонах, где борьбой народа руководит Национальный Фронт Освобождения Южного Вьетнама. Там американцы ведут позорную, необъявленную войну против мирного народа. Вторую (во Вьетнаме) «грязную войну»— теперь уже на деньги американских налогоплательщиков, — затеянную реакционными, империалистическими кругами США.

Я гляжу на эту границу двух миров. На несправедливую границу, рассекшую страну, познавшую все ужасы колониализма и несчастья восьмилетней «грязной войны» 1946–1954 годов.

И упорно думаю о борьбе, которая продолжается и крепнет…

Ханой — Виньлинь — Варшава

март — сентябрь, 1962 год

Товарищу Лы Кун Ки —

с благодарностью и в знак дружбы

Часть 2 Возвращение на Бенхай

«Проклятие американским самолетам, сеющим смерть на мирной земле!»