Мост душ - [17]

Несмотря на ее усилия, приятные воспоминания не могли отвлечь от серьезной угрозы, исходившей от Селимуса. Он опять проник в ее мысли, затмив картинки детства, как штормовые облака закрывают ласковое солнце. Ее шпионы постоянно приносили из Моргравии слухи о войне. Из всех докладов следовало, что легион готовится к войне, и Валентине не приходилось гадать с кем. Не было ли это уловкой? Простой угрозой? Так подсказывало чутье, но оно же призывало к осторожности. Здравый смысл предупреждал: отношения с Селимусом обострились до предела, и единственное, что стоит между миром и почти неизбежным поражением, ее письменное согласие выйти замуж за короля Моргравии.

Благодарить за хрупкую безопасность следовало канцлера Крелля, который заставил ее написать и отослать это письмо. Однако последующие действия канцлера, продиктованные, разумеется, заботой о благополучии государства, нанесли непоправимый вред, поставив королеву на грань отчаяния. В своем письме, адресованном канцлеру Моргавии Джессому, Крелль сообщил о последних событиях в Бриавеле, угрожавших брачному союзу двух монархов. Теперь Селимус знал, что у власти в Фелроти новый герцог и что он симпатизирует Бриавелю. Ох, при одной мысли об этом ей захотелось кричать. Валентина так злилась на старика за его недальновидный поступок, что ей пришлось использовать всю силу воли, чтобы выглядеть спокойно на похоронах Крелля. Он был тихо погребен на кладбище замка. Родственников его не нашли, и канцлер ушел в землю таким же одиноким, каким и прожил свою жизнь.

Крелль старательно и неустанно работал на королевскую семью Бриавеля в течение многих лет. Он был как старая мебель — удобная, надежная, всегда на своем месте. Валентина выросла, зная, что ее отец всегда полагался на него, он и дочь приучил ценить верность и советы канцлера. Несмотря на злость, вызванную его неразумным поступком, Валентина не могла не испытывать глубокое сожаление — отныне этого достойного человека будут помнить по единственному ошибочному решению, перечеркнувшему массу мудрых и правильных, принятых за время преданной службы короне.

Сейчас, в момент размышлений, она обвиняла себя в его смерти и очень сожалела о брошенных сгоряча суровых словах. У нее не было сомнений, что именно они подтолкнули его к самоубийству. Отныне ей придется жить с этим. Валентина украдкой вытерла слезы. Она солгала бы, если бы не призналась себе, что скучает по своему преданному советнику. Но и тогда, сказав, что никогда не простит ту ужасную ошибку, она говорила правду. Он превысил свои полномочия, чем навлек опасность на жителей Бриавеля. Король Моргравии был человеком тщеславным, алчным и жестоким, но он не был дураком. Благодаря ошибке Крелля, Селимус теперь знает, что останки Элида Донала переправлены в Бриавель, и что королева, которая, как он думал, прочно и надежно загнана в угол, готова пересмотреть решение о браке и водит дружбу с его врагами.

Появившийся в начале перехода человек тихонько кашлянул. Валентина посмотрела на него. Это был один из тех немногих, кому разрешалось приходить сюда, если того требовали обстоятельства. Всем остальным было запрещено беспокоить королеву на мосту.

— Лайрик, идите сюда.

Он почтительно поклонился и прошел в центр моста.

— Очень красиво, правда? — сказала Валентина, указывая на открывающийся перед ними вид.

— Замечательно, ваше величество, — согласился военачальник. — Греет душу.

— Лайрик, — не удержалась Валентина, — а вы поэт.

Так приятно было слышать, что она шутит. Таким тоном королева не говорила уже несколько недель.

— Нет, ваше величество, но я никогда не уставал любоваться вересковыми пустошами. Особенно приятно видеть их после долгого отсутствия.

— И как мы с вами откажемся от всего этого?

— Отчего, моя королева?

— От этого, — ответила она, делая широкий жест рукой. — Мы должны будем все отдать Моргравии. — В ее голосе явно слышался гнев. — Пустоши больше никогда не будут нашими.

— Не отдать, ваше величество, — мягко возразил Лайрик. — Я предпочитаю думать, что мы поделимся ими.

— Селимус заставит нас отдать Бриавель, — холодно заметила Валентина. — Он шантажирует меня, Лайрик, и я ничего не могу с этим поделать. Если я хочу сохранить жизнь нашим людям, придется отдать королевство.

— Извините, ваше величество, но я не стал бы так говорить. У меня совсем другое мнение. Мы одобряем ваше решение.

Королева вздохнула.

— И я благодарна вам за это, — сказала она. — Но будете ли вы благодарны мне, когда король Селимус начнет устанавливать в Бриавеле свою жесткую форму правления?

Лайрик не ответил на ее вопрос, да она и не ожидала этого.

— Какие, кстати, новости?

— Легион совершенно точно готовится к продвижению на восток, ваше величество. Если мы хотим успокоить короля Селимуса, это нужно сделать как можно быстрее.

Валентина закрыла глаза и вздохнула. Еще раз бросив взгляд на пустоши, она сказала:

— Пригласите, пожалуйста, Криса Донала. Я поговорю с вами обоими в своем кабинете. Да, еще пусть Элспит придет.

— Сию минуту, ваше величество.

Валентина смотрела ему вслед — ей очень не нравилось то, что она собиралась сделать.