Мост через реку Квай - [6]
Полковник Никольсон изумился: право, он ожидал всего, но не этого. Тем не менее лицо его сохраняло спокойствие. Подняв книгу, англичанин выпрямился во весь рост и без нажима промолвил:
— Поскольку японские власти отказываются подчиняться законам, действующим во всем цивилизованном мире, мы снимаем с себя всякую ответственность. Мне остается, полковник Сайто, сообщить вам об отданных мною распоряжениях. Офицеры не будут работать.
Высказав это, он безмолвно вытерпел новый, еще более грубый наскок. Сайто, казалось, потерял рассудок. Он кинулся на англичанина и, приподнявшись на цыпочки, с размаха ударил его кулаком в лицо.
Дело грозило принять дурной оборот. Несколько английских офицеров вышли из строя и бросились на помощь. Среди солдат поднялся ропот. Японские офицеры скомандовали конвойным оружие к бою. Полковник Никольсон попросил своих офицеров вернуться на место, а солдат — сохранять спокойствие. Рот у него был в крови, но лицо не потеряло всегдашней величественности.
Задыхаясь, Сайто шагнул назад и стал рвать из кобуры пистолет. Но, передумав, отступил еще на шаг и убийственно спокойным голосом отдал какое-то приказание. Конвоиры окружили пленных и погнали их к реке, на стройку. Солдаты упирались, кое-кто пробовал отбиваться. Глазами они искали полковника Никольсона. Тот сделал им знак идти. Пленные покинули лагерь; на плацу остались английские офицеры и полковник Сайто.
Комендант произнес еще несколько слов — все тем же спокойным тоном, так тревожившим Клиптона. Предчувствие не обмануло доктора. Часовые сняли два пулемета, стоявшие у лагерных ворот, и укрепили их справа и слева от Сайто. Клиптона объял ужас. Все происходящее он видел сквозь щели в бамбуковой стене «лазарета». В битком набитой хижине лежали вповалку человек сорок несчастных солдат с гноящимися ранами. Некоторые подползли к стене и тоже смотрели на плац. Один приглушенно воскликнул:
— Док, они не посмеют!.. Какой ужас!.. Неужели эта образина решится?.. И старик, как на грех, уперся!
Клиптон почти не сомневался, что образина посмеет.
Большинство офицеров, стоявших за спиной полковника, разделяли эту уверенность. Во время взятия Сингапура уже имели место случаи массовых расстрелов. Сайто намеренно угнал пленных солдат на работу, чтобы не иметь свидетелей. Перейдя снова на английский, комендант приказал офицерам разобрать инструменты и отправляться на стройку.
В ответ послышался голос полковника Никольсона. Он повторил, что они отказываются подчиниться. Никто не двинулся с места. Сайто отдал команду. Пулеметчики заправили ленты и нацелились на стоявших.
— Док, — вновь простонал солдат рядом с Клиптоном. — Я вам говорю, старик не уступит… До него не доходит. Надо что-то сделать!
Его слова вывели Клиптона из оцепенения. Было абсолютно ясно, что «старик» не понимает происходящего: он полагал, что Сайто не решится на расстрел. Надо срочно что-то сделать, прав был солдат, — надо объяснить полковнику, что нельзя принести двадцать человек в жертву упрямству и принципиальности; что не будет унижением для его чести и достоинства отступить перед грубой силой — работают же офицеры в остальных лагерях! Слова рвались из груди доктора. Он бросился на плац, крича Сайто:
— Полковник, подождите одну минуту! Я сейчас ему все объясню!
Полковник Никольсон суровым взглядом остановил его.
— Прекратите, Клиптон. Вам ничего не надо объяснять мне. Я прекрасно знаю, что делаю.
Доктору не удалось даже добежать до своих. Двое конвоиров перехватили его. Однако неожиданное появление доктора поколебало решимость Сайто. Клиптон, вырываясь, единым духом прокричал, уверенный, что остальные японцы не поймут его:
— Предупреждаю вас, комендант, я видел все, что произошло. Кроме меня еще сорок больных в лазарете. Вам не удастся выдать это убийство за бунт или попытку к бегству!
Он выложил на стол последнюю и самую опасную карту. Так или иначе Сайто пришлось бы как-то объяснять своему командованию мотивы расстрела. Поэтому любой оставшийся в живых англичанин был потенциальным свидетелем против него. Значит, по логике вещей, ему пришлось бы перебить всех больных вместе с врачом. Или отказаться от расправы…
Клиптон нутром почувствовал, что это был верный ход. Сайто призадумался. И хотя еще весь пылал от ненависти и унижения, он не решился скомандовать: «Огонь!»
Он вообще ничего не скомандовал. Пулеметчики застыли, держа палец на спуске. Им пришлось пробыть так долгое время, ибо Сайто не мог «потерять лицо» настолько, чтобы позволить им отойти от пулеметов. Они просидели большую часть утра, боясь пошевелиться, пока плац совершенно не обезлюдел.
Это был весьма относительный успех: Клиптон страшился даже думать о судьбе строптивцев. В утешение он твердил про себя, что удалось избежать худшего. Конвойные увели офицеров в лагерную тюрьму. Полковника Никольсона схватили двое часовых-корейцев из личной охраны Сайто и потащили в кабинет японского полковника. Эта комнатушка примыкала к его жилым покоям, куда комендант часто наведывался днем приложиться к бутылке. Сайто медленно проследовал за ними и тщательно закрыл за собой дверь. А вскоре чувствительный Клиптон вздрогнул, услышав глухие удары.
Действие книги известного французского писателя Пьера Буля "Планета обезьян" происходит в 2500 году. Журналиста Улисс Меру попадает на планету, где носителями разума являются обезьяны. Людей, которые потеряли способность мыслить и говорить, выставляют в зоопарках и используют для биологических экспериментов. Улиссу удается войти в контакт с двумя учеными — шимпанзе, которые устраивают ему возможность выступить на научном конгрессе и сообщить, что он является пришельцем с планеты Земля.Книга «Планета обезьян» была переведена на десятки языков мира.
Действие книги известного французского писателя Пьера Буля "Планета обезьян" происходит в 2500 году. Журналиста Улисс Меру попадает на планету, где носителями разума являются обезьяны. Людей, которые потеряли способность мыслить и говорить, выставляют в зоопарках и используют для биологических экспериментов. Улиссу удается войти в контакт с двумя учеными — шимпанзе, которые устраивают ему возможность выступить на научном конгрессе и сообщить, что он является пришельцем с планеты Земля.Книга «Планета обезьян» была переведена на десятки языков мира.
В сборник вошли новеллы французских писателей последнего пятилетия. Тематическое разнообразие, различие художественной манеры представленных в сборнике произведений, которые переводятся на русский язык впервые, позволит советскому читателю получить более полное представление о современной новеллистике Франции.
Аббат Монтуар, усердный пастырь и красноречивый проповедник, всегда полагал, что даже материалистическая наука вынуждена в наши дни признать, что она не в силах все понять и все объяснить. Есть «исключения» из правил — есть чудо. И вера науке не противоречит.Но что будет, если чудо совершит сам аббат?..Les miracles (др. назв.: Le miracle)Рассказ, 1957 годПеревод: Е.Ксенофонтова.
Книга, принадлежащая перу известного французского писателя Пьера Буля, включает в себя несколько остросюжетных новелл.«Загадочный святой» — динамичная фантасмагорическая притча о страшных, катастрофических событиях, связанных с нашествием черной чумы, опустошившей Европу в XIV веке, которая сразила даже несчастных прокаженных лепрозория Больной горы.«Просчет финансиста» («Интерференция») — детективная история с любовной интригой.«Сердце и галактика» — научная фантастика о загадочных сигналах из космоса, которые пытаются расшифровать известные ученые, заброшенные с экспедицией на обратную сторону Луны.
1941 год. Амстердам оккупирован нацистами. Профессор Йозеф Хельд понимает, что теперь его родной город во власти разрушительной, уничтожающей все на своем пути силы, которая не знает ни жалости, ни сострадания. И, казалось бы, Хельду ничего не остается, кроме как покорится новому режиму, переступив через себя. Сделать так, как поступает большинство, – молчаливо смириться со своей участью. Но столкнувшись с нацистским произволом, Хельд больше не может закрывать глаза. Один из его студентов, Майкл Блюм, вызвал интерес гестапо.
Что между ними общего? На первый взгляд ничего. Средневековую принцессу куда-то зачем-то везут, она оказывается в совсем ином мире, в Италии эпохи Возрождения и там встречается с… В середине XVIII века умница-вдова умело и со вкусом ведет дела издательского дома во французском провинциальном городке. Все у нее идет по хорошо продуманному плану и вдруг… Поляк-филолог, родившийся в Лондоне в конце XIX века, смотрит из окон своей римской квартиры на Авентинский холм и о чем-то мечтает. Потом с риском для жизни спускается с лестницы, выходит на улицу и тут… Три персонажа, три истории, три эпохи, разные страны; три стиля жизни, мыслей, чувств; три модуса повествования, свойственные этим странам и тем временам.
Герои романа выросли в провинции. Сегодня они — москвичи, утвердившиеся в многослойной жизни столицы. Дружбу их питает не только память о речке детства, об аллеях старинного городского сада в те времена, когда носили они брюки-клеш и парусиновые туфли обновляли зубной пастой, когда нервно готовились к конкурсам в московские вузы. Те конкурсы давно позади, сейчас друзья проходят изо дня в день гораздо более трудный конкурс. Напряженная деловая жизнь Москвы с ее индустриальной организацией труда, с ее духовными ценностями постоянно испытывает профессиональную ответственность героев, их гражданственность, которая невозможна без развитой человечности.
«А все так и сложилось — как нарочно, будто подстроил кто. И жена Арсению досталась такая, что только держись. Что называется — черт подсунул. Арсений про Васену Власьевну так и говорил: нечистый сосватал. Другой бы давно сбежал куда глаза глядят, а Арсений ничего, вроде бы даже приладился как-то».
В этой книге собраны небольшие лирические рассказы. «Ещё в раннем детстве, в деревенском моём детстве, я поняла, что можно разговаривать с деревьями, перекликаться с птицами, говорить с облаками. В самые тяжёлые минуты жизни уходила я к ним, к тому неживому, что было для меня самым живым. И теперь, когда душа моя выжжена, только к небу, деревьям и цветам могу обращаться я на равных — они поймут». Книга издана при поддержке Министерства культуры РФ и Московского союза литераторов.
Жестокая и смешная сказка с множеством натуралистичных сцен насилия. Читается за 20-30 минут. Прекрасно подойдет для странного летнего вечера. «Жук, что ел жуков» – это макросъемка мира, что скрыт от нас в траве и листве. Здесь зарождаются и гибнут народы, кипят войны и революции, а один человеческий день составляет целую эпоху. Вместе с Жуком и Клещом вы отправитесь в опасное путешествие с не менее опасными последствиями.
Эмманюэль Роблес (1914–1995) — известный французский романист и драматург, член Гонкуровской академии.В сборник вошли его романы: «Это называется зарей», в котором рассказывается о романтической любви, развивающейся на фоне детективного сюжета, «Морская прогулка» — об участнике Второй мировой войны, который не может найти себе место в мирной жизни, и «Однажды весной в Италии» — взволнованный рассказ о совместной борьбе итальянских и французских антифашистов. Роман «Это называется зарей» был экранизирован выдающимся режиссером Луисом Бюнюэлем.
Французская писательница Луиза Левен де Вильморен (1902–1969) очень популярна у себя на родине. Ее произведения — романтические и увлекательные любовные истории, написанные в изящной и немного сентиментальной манере XIX века. Герои ее романов — трогательные, иногда смешные, покорные или бунтующие, но всегда — очаровательные. Они ищут, требуют, просят одного — идеальной любви, неудержимо стремятся на ее свет, но встреча с ней не всегда приносит счастье.На страницах своих произведений Луиза де Вильморен создает гармоничную картину реальной жизни, насыщая ее доброй иронией и тонким лиризмом.
Жорж Сименон (1903–1989) — известный французский писатель, автор знаменитых детективов о комиссаре Мегрэ, а также ряда социально-психологических романов, четыре из которых представлены в этой книге.О трагических судьбах людей в современном мире, об одиночестве, о любви, о драматических семейных отношениях повествует автор в романах «Три комнаты на Манхэттене», «Стриптиз», «Тюрьма», «Ноябрь».
Борис Виан (1920–1959) — французский романист, драматург, творчество которого, мало известное при жизни и иногда сложное для восприятия, стало очень популярно после 60-х годов XX столетия.В сборник избранных произведений Б. Виана включены замечательные романы: «Пена дней» — аллегорическая история любви и вписывающиеся в традиции философской сказки «Сердце дыбом» и «Осень в Пекине».