Москва - Варшава - [20]

— Нет, второе. До того я две недели провел в Калининградской области.

— Какое задание?

— Надо было решить проблемы, связанные с перекройкой сфер влияния вокруг табака. Защитить одних табачных производителей и импортеров, приструнить других.

— Кто был главой вашего отряда?

— Сашка Кондратов.

— Вы решили все проблемы?

— Да.

— В способе решения этих проблем для тебя не оказалось ничего нового?

— Ну… — мужик чуть замялся. — Новым было то, что ребята действовали без оглядки. Как будто за нами такая сила, которая ото всего отмажет. Для меня это было несколько необычно.

— До того тебе лично приходилось убивать?

— Нет. И в тот раз не пришлось. Кости в подъездах пересчитывал, бывало. Ну, и на квартирах разговаривал с должниками… жестко, так сказать. Но убивать мне никогда поручали.

— А если бы поручили? — холодно осведомилась она.

— Не знаю… Наверно, от суммы зависело бы. Хотя вряд ли. Я всегда сторонился мокрых дел.

— Однако, получив задание меня убить, ты не раздумывал…

— Ничего подобного! — мужик повысил голос и сразу оробело примолк, потому что его выкрик отдался под сводами церкви гулким, долго вибрирующим эхом. — Я хочу сказать, об убийстве вообще речи не было! Мне было дано задание неотлучно следовать за вами и докладывать обо всем подозрительном.

— Но в Швейцарии вы уже попытались меня убить.

— В Швейцарии меня вообще не было. Я прилетел в Рим три дня назад, с заданием сидеть и ждать, пока не понадоблюсь. Мне было сказано, что, если я не понадоблюсь в течение двух недель, меня просто отправят назад. А потом меня вызвали в кафе… Сказали, Сашка Кондратов покажет мне женщину, за которой я должен следить, пока меня кто-нибудь не сменит. Вот и все.

— Гм… Выходит, Дыбов был уверен, что ты справишься с этим заданием?

— В течение последних лет меня натаскали, как правильно вести слежку. По поручению хозяев фирм, в которых я работал, я вел слежку за их конкурентами — иногда весьма крутыми «авторитетами», умеющими замечать «хвосты», и ни разу не подводил.

— А потом твои хозяева знали с точностью до минуты, когда киллеру стоит ждать их конкурента возле подъезда или на лестничной клетке?

— Не знаю. Это меня уже не касалось. Во всех своих действиях я не выходил за рамки закона.

— Эх, ты… — она медленно и насмешливо покачала головой. — И давай-ка все же выясним, как тебя зовут.

— Натрыгин, — представился мужик. — Степан Борисович Натрыгин.

— Так вот, дорогой мой Степан Борисович, — она прищурилась. — Зря ты влез в это дело. Теперь тебе придется проявить все свои таланты, чтобы улететь из Италии живым и невредимым. Ты стал таким свидетелем, которых подобру-поздорову не отпускают. Да еще, насколько я поняла, ваш Дыбов не очень любит прощать промахи… До тебя все это доходит?

— Доходит… — пробормотал побледневший Натрыгин.

— Это славно. Тогда, вот, держи, — она открыла сумочку и, вынув деньги, отсчитала ему две тысячи долларов. Она заранее, ещё в Швейцарии, приготовила наличные, причем в самой международной валюте — когда тебя обложили со всех сторон, то кредитными карточками лучше не пользоваться. Этого тебе хватит, чтобы возвращаться зигзагами. Сейчас возьмешь билет на ближайший рейс куда угодно. Оттуда вернешься в Италию — ведь возвращаться из объединенной Европы тебе надо через Италию, так? — но не в Рим, а, скажем, в Неаполь или Милан. И уж оттуда вылетишь в Москву. Ну, и, бритву купить, пожрать, ведь возвращаться в гостиницу, или где ты там ещё остановился, тебе не стоит. Теперь самое главное. В Москве тебе придется сделать ход конем.

— То есть?

Она вынула из сумочки свой пистолет и извлекла из него патроны.

— Чтобы у тебя соблазна не было, — объяснила она, перехватив его недоуменный взгляд. — С этим пистолетом ты засыплешься на московской таможне. Окажешься за решеткой, до выяснения обстоятельств. Скажешь, что тебе дала его некая Мари Мишон. Довольно быстро возникнут люди, которые будут интересоваться конкретно мной, Мари Мишон. Ты поймешь, что они — те самые, потому что они будут знать обо мне довольно много. Им ты расскажешь все. Тебя освободят и обеспечат надежной охраной. Теперь ступай.

— Но с этим пистолетом… нигде не сорвется? — опасливо спросил Натрыгин.

— Нигде, — этот пистолет был засвечен как орудие нескольких убийств, которые связывали с именем Богомола. Как только Повар — генерал Пюжеев узнает, что задержан человек с таким пистолетом, Повар немедля этим человеком займется. А там Повар сообразит, как быть. Группировка, посмевшая бросить вызов самой Богомолу, будет представлять для него немалый интерес. Он многое даст, чтобы разузнать подноготную этой группировки, а потом разгромить её. В данном случае — как это и прежде бывало — интересы Повара и Богомола совпадут. Она останется в живых и на свободе, а Повар, с её подсказки, наберет очередные очки, уничтожив преступную организацию, действующую на международном уровне.

Возможно, он направит к ней Андрея Хованцева, чтобы досконально выяснить все обстоятельства дела. Тоже неплохо. Мозги Андрея ей бы сейчас очень пригодились.

Больше она говорить Натрыгину не решалась. Нет, он не побежит сломя голову к этому Дыбову, докладывать все, что узнал. Он не такой дурак, и должен соображать, что если сейчас в глазах Дыбова он просто покойник, то, после такой информации, станет дважды покойником… Но если его все-таки перехватят, он ни в коем случае не должен разболтать лишнего.