Москва - Варшава - [12]

Но это будет время продумать. Несколько часов. Возможно, до завтрашнего дня. А пока она вышла из оцепенения — вполне естественного для женщины, машина которой взорвалась вместе с сидевшим в ней человеком — и она закричала.

Вокруг уже забегались, засуетились люди. К ней подбежали две сотрудницы банка и, поддерживаемая ими, она медленно опустилась на ступеньки, бормоча:

— Что же это?.. Что же это?..

Потом ей помогли перейти в помещение, вызвали врача. Она объяснялась короткими несвязными фразами, тщательно следя за тем, чтобы — «от потрясения» — в её речи отчетливей слышался выговор французских («франкоязычных», как сказали бы сейчас в России) канадцев.

А её мозг продолжал лихорадочно работать. Кто и за что мог попытаться её убить? И, главное, кто мог её выследить?

Четких и твердых ответов пока не было.

Врач рекомендовал отправить её домой — то бишь, в гостиницу — чтобы она передохнула, отлежалась, оправилась от нервного потрясения.

— И, мне думается, вам стоит пригласить сиделку, хотя бы на сутки, сказал он.

Сперва она хотела отказаться, но потом подумала, что в её ситуации лучше иметь человека рядом с собой.

— Да, конечно… — пробормотала она. — Вы можете мне порекомендовать?

— Я пришлю её к вам, — пообещал врач. — Где вы остановились?

Она сообщила ему — это был один из лучших отелей Женевы. Врач коротко кивнул.

— Хорошо. Сейчас я переговорю с полицией и, думаю, после этого мы сможем доставить вас прямо в ваш номер.

Врач вернулся минут через пять и сообщил:

— Все улажено. Я объяснил им, что вы пока не можете давать показания. Они вас навестят завтра, если вы будете в состоянии. А пока что я сам вас отвезу.

— Спасибо… — пробормотала она. Всю дорогу до гостиницы она молчала. И лишь у дверей номера она вдруг повернулась ко врачу, с испуганным лицом… — Вы знаете… Может, это глупость…

— Да?

— Не знаю… Не могли бы вы лично привезти сиделку и представить её мне… Понимаете, если это и вправду хотели убить меня… Хотя не представляю, кто за что и почему… Но, если они вздумают повторить попытку…

— Да, конечно, — охотно согласился врач. — Ваш страх вполне объясним, после такого шока. Не беспокойтесь, я обо всем позабочусь.

Она вошла в номер. Теперь, то короткое время, пока врач не привезет сиделку — она не сомневалась, что это произойдет очень быстро — можно перевести дух.

Но перевести дух ей не удалось. Наметанным глазом — и, возможно, благодаря внутреннему напряжению, из-за которого обострилось её чутье — она уловила в номере что-то не то. Можно сказать, ощутила чей-то чуждый запах, задержавшийся после ухода незваного гостя. Запах тонкий, ускользающий — но словно переменивший всю атмосферу в номере. Она быстро огляделась, прошла по всем помещениям… Нет, вроде, все на месте — и, все равно, что-то не так. Кажется, и книжка на прикроватной тумбочке лежала чуть иначе, когда она уходила, и полотенце в ванной висит чуть иначе. Словом, по тысяче мельчайших деталей, на которые другой не обратил бы внимания, она заподозрила, что её номер обыскивали — обыскивали тщательно, ловко, профессионально. Так ловко, что, будь она в другом состоянии, она бы, возможно, и впрямь этого не заметила.

Полчаса, до возвращения врача вместе с сиделкой, она шарила и ползала по всем углам, пытаясь понять, что неизвестный — или неизвестные — могли делать в её номере. Ничего особенного они найти не могли — не такая она дура, чтобы держать при себе хоть что-то сомнительное. Но они ведь могли попробовать и в номере установить бомбу. Или вставить «жучок» в телефон? Собственно, почему в телефон? «Жучок» может быть где угодно!

Она лихорадочно осматривала уголок за уголком и остановилась лишь тогда, когда в дверь негромко постучали.

— Войдите! — крикнула она.

Когда врач и сиделка вошли, она сидела в кресле с самым расслабленным видом — будто так и просидела все время, не в силах пошевелиться. Сумочка, с которой она была в банке, лежала рядом, на столике, как бы брошенная не глядя.

— Как вы себя чувствуете? — участливо спросил врач.

— Ничего… — ответила она. — Только слабость ужасная, и голова кружится.

— Это скоро пройдет, — врач взял её за запястье, чтобы проверить пульс. — Вполне понятные последствия шока… Позвольте представить вам Марион, вашу сиделку.

Богомол приветливо кивнула миловидной молодой женщине, и та приветливо улыбнулась в ответ.

— Да, кстати, — продолжил врач. — У меня есть для вас сообщение, которое, наверно, можно назвать приятным.

— Какое? — она приоткрыла глаза.

— Этот взрыв не был покушением, направленным лично против вас. Так что можете спать спокойно и не перебирать в уме тех, кому была бы выгодна ваша смерть. Ведь вас это мучает, не так ли?

— Откуда вы знаете, что… — она не договорила.

Врач улыбнулся — улыбкой чуть больше, чем профессионально успокаивающей.

— Ответственность за взрыв уже взяли на себя ирландские террористы, позвонив в редакцию одной из центральных газет. Более того, непосредственно рядом с местом взрыва найдена листовка с их обращением — так что звонок вряд ли является чьей-то дурной шуткой.

— Зачем… зачем они это сделали?

— Как они сами объясняют, потому что этот банк готов дать крупный кредит на развитие экономики протестантского сектора Белфаста. Насчет кредита все, кстати, полная правда. Так что, можно сказать, вам просто не повезло, что ваша машина оказалась наиболее удобным объектом для заминирования.