Москва в Москве - [59]

И сейчас у изгиба реки Москвы в Кунцевском парке, как остров над глубокими оврагами, высится этот обособленный мыс с земляными валами и рвами, покрытый угольно-черной землей - напластованиями седой древности. Межевая опись Кунцева 1649 г. уже называла его «городище» (суффикс «ищ» издавна употреблялся, чтобы подчеркнуть оттенок старины: дворище - место бывшего двора; городище - место оставленного города, покинутых укреплений). Таинственное городище, окруженное валами, во времена Московской Руси приобретало мрачную славу. Находя у обрывов городища «чертовы пальцы» (окаменелые моллюски) и «громовые стрелы» (наконечники древних стрел), окрестные жители связывали первобытную фортификацию с «нечистой силой».

Оттого и «страшный» роман писателя прошлого века Михаила Воскресенского, основное действие которого происходит на этом холме, назывался «Проклятое место». Характерен такой диалог из этого произведения: «- Да чего ж его бояться - этого места-то, бабушка? - Как чего, родимый? Ведь недаром же оно слывет проклятое место! На путном народ православный не проваливается, да еще во время обедни. Говорят, и доселе тут в ночное время иногда слышутся колокола, да голоса поющие…» Впрочем, даже сейчас, в наши дни, можно еще услышать от кунцевских старожилов предания, что здесь «провалилась церковь» и ушла в глубину «метров на пятьдесят».

С самого зарождения археологии Москвы городище привлекало внимание ученых. Первое описание его сделал Зориан Доленго-Ходаковский, современник А. С. Пушкина (великий поэт, почитавший историка, даже называл себя «Новый Ходаковский»).

В своем сочинении «План путешествий по России для отыскания Древностей Славянских» Ходаковский с большой настойчивостью проводил мысль о том, что московские городища - это «языческие славянские ограды и никогда не были военными или городскими и сельскими укреплениями». Комментируя его исторический труд, Иван Забелин замечал, что ни одно из городищ своим положением в глухой чаще леса и вообще своей природной обстановкой не может в такой степени уносить наше воображение в эту таинственную, мифическую, заманчивую славянскую систему Ходаковского, как именно городище Кунцевское.

Любопытно отметить, кстати, что и сам Забелин в 40-х годах прошлого века был свидетелем того, как в троицын день на противоположном Кунцеву берегу Москвы-реки пришедшая из дальней деревни Терехово крестьянская молодежь с зелеными венками на голове и в руках приблизилась к городищу, побросала венки в реку и вскоре удалилась.

Эта неожиданная картина поразила историка и, по его словам, перенесла «в глубокую славянскую древность». Но действительно, зачем венки бросали в реку именно перед городищем, если в деревне Терехово был свой берег реки? Забелин предположил тогда, что это пережитки языческого требища из «проклятого места». С основным же из выводов ученого нельзя не согласиться и сейчас: «Кунцевское городище есть памятник глубочайшей древности, показывающий, что эта сторона была заселена с незапамятных времен, задолго до того времени, с которого мы начинаем свою историю».

Раскопки на «проклятом месте»

Первые специальные археологические разведки провел на древнем памятнике в первые годы Советской власти профессор МГУ В. А. Городцов, отметивший признаки поселения раннего железа и средневекового кладбища. Раскопки городища значительного масштаба произведены лишь в наши дни работавшей здесь в течение многих лет археологической экспедицией Музея истории и реконструкции г. Москвы.

…Густые заросли кустарника, крапива в рост человека - это место на окраине старинного парка и сегодня кажется затерянным миром. Между тем всего лишь в четверти часа ходьбы отсюда шумный многолюдный город, станция метро «Кунцевская», высокие светлые здания. Сквозь густую зелень с вершины проглядываются трибуны Гребного олимпийского канала.

Но вот расчищены площадки для раскопок, разбита сетка квадратов - для точной фиксации находок и сооружений, - снят дерн, и с каждым пластом начинается погружение в глубь столетий, в исчезнувший древний мир, отделенный от нас метрами и веками. Площадь 1300 кв. м вскрыта последними археологическими раскопками на городище, и при этом в толще культурного слоя обнаружены многочисленные разновременные сооружения, сделаны сотни находок.

Поселок первых скотоводов

Это место, как показали исследования, было заселено уже в VI - V веках до н. э., а затем поселение просуществовало - без видимых перерывов - весь период раннежелезного века, до VIII - IX веков н. э. Сначала небольшой поселок патриархального рода, всего в несколько десятков человек, располагался на верхней площадке мыса, но вскоре жители начали осваивать и склоны, сооружать плоские уступы на них, ставить дома и мастерские, устраивать загоны для скота. Экспедиция провела здесь методические исследования - вскрывался участок за участком на вершине и террасах, прорезались валы и рвы.

Древнейшие железные серпы

Новые раскопки дали важные результаты. В основании террас под мощным намывом земли с верхней площадки были расчищены первоначальные жилища - углубленные, овальные в плане. По краю верхней площадки и террас по отличающемуся грунту в заполнении ям выявлены оборонительные конструкции - тын (бревенчатая стена) и плетень. Опасность набега грозила постоянно, и обитатели холма непрерывно совершенствовали систему укреплений: надсыпали валы, углубляли рвы, ставили новые линии кольев. За всеми этими укреплениями укрывалось главное богатство - скот. Скотоводство, в особенности на раннем этапе, было основой экономики поселения, и об этом свидетельствуют многочисленные находки костей - подавляющее большинство их принадлежит домашним животным: лошади, корове, свинье. А среди костей диких животных - трофеев древних охотников - встречены кости медведя и кабана, лося и северного оленя, лисицы, куницы. Такова была фауна территории будущей Москвы. Впрочем, медведи и волки, не говоря о мелком зверье, здесь водились еще в середине XVII века.