Москва в Москве - [48]

Крупного объема здание с тремя залами при строительстве было глубоко опущено в землю, и в котловане археологов ждало немало интересного. В котловане была прослежена кладка крепостной стены, ширина основания фундамента которой была 4,5 м, а в цокольной части, облицованной с обеих сторон рядами крепкого известняка, составляла 6 м. Фундамент стены на 3-метровой глубине примыкал к белокаменной, известной прежде только по названию, Димитровской глухой (т. е. непроездной) башне; ее основание покоилось на сваях.

В середине XVII века на том же месте, у внешней стороны Белого города, был основан Страстной девичий монастырь. Засыпанный монастырский колодец-сруб был также обнаружен в котловане. На дне колодца оказалась весьма любопытная находка - небольшой стеклянный флакон с рельефным изображением распятия и надписью «Святая вода Страстного монастыря». Видимо, торговля водой из этого колодца приносила немалый доход «христовым невестам». На самом дне колодца были найдены упавшие сюда в XVII веке чер-нолощеные кувшины, которыми набирали воду и которые невзначай, должно быть, обронили. А среди всевозможной старинной керамики вблизи колодца оказались и сосуды, тщательно оплетенные берестой. Это был распространенный способ их ремонта, но для варки, конечно, такие горшки уже не годились. В. И. Даль приводит шутливую загадку-поговорку о таких сосудах: «Был младенок, не знал пеленок, стар стал, пеленаться стал». О «пеленатых» горшках существовала на Руси и еще одна поговорка, связанная с семейным бытом: «Жена не горшок, не расшибешь, а расшибешь, берестой не перевьешь». Кроме керамики во влажной почве на дне котлована в мощном пласте угля чудом сохранилась крышка деревянной солоницы с изображением павлина - великолепный образец художественной резьбы по дереву.

Сосуды, оплетенные берестой

Художник открывает башню

Многие из башен давно ушедшего Белого города, в том числе покрытую шатром Димитровскую и соседнюю с ней Тверскую, со «сполошными» колоколами на случай тревоги можно увидеть и сейчас - их воссоздал на своих полотнах замечательный художник, историк и археолог Аполлинарий Михайлович Васнецов (младший брат Виктора Васнецова и сам академик живописи).

Исторические пейзажи Москвы XVII века, написанные Ап. Васнецовым в 20-е годы нашего столетия, являются серьезными научными реконструкциями, сохраняющими и сегодня свое значение. И вместе с тем образы древней Москвы у большого художника очень убедительны: зритель невольно становится свидетелем, если не участником, изображаемых событий.

Забытой древности картины

Полны старинной красоты.

Остроконечны бревна тына

Кремля Ивана Калиты.

Палаты, башни, храмы, вышки,

Печатный двор, приказ, базар,

Торговцы, нищие, ярыжки,

Кафтаны шитые бояр…

От дней Бориса Годунова

До казней зверского Петра

Я вижу в кисти Васнецова

Возобновленное «Вчера»… -

писал В. Гиляровский об этих васнецовских «окнах в мир древней Москвы».

Блестящий знаток планов древней Москвы, летописей, архитектуры, этнографии, Ап. Васнецов не только теоретически вникал в археологию, но и непосредственно вел изыскания. «Чем дальше шло увлечение прошлым Москвы, тем более и более открывались несметные сокровища этого исторического города. Приходилось не только рыться в древних хранилищах, но буквально рыться в земле, отыскивая остатки древних зданий», - писал он в автобиографии. Васнецов принимал самое активное участие в археологических наблюдениях за земляными работами в Москве. Даже на восьмом десятке лет он продолжал спускаться в глубокие разрытия, оперативно делал зарисовки, описывал находки. Васнецов обследовал основания Берсеневских водяных ворот Белого города, выходивших на Москву-реку, Сретенских и Яузских ворот.

По материалам непосредственных наблюдений, после детального сопоставления археологических данных с древними планами, Аполлинарий Михайлович создал одну из лучших своих акварелей - «Семиверхую башню Белого города».

На археологическом эскизе, хранящемся в фондах Музея истории и реконструкции г. Москвы, можно видеть зафиксированные художником кладки - стены цоколя башни, выложенные из белого камня, залегавшие почти на 4-метровой глубине древние бревенчатые мостовые, подходившие к воротному пролету, и другие детали - все с размерами и стратиграфией.

В Музее истории и реконструкции г. Москвы экспонируется и сама эта великолепная по колориту картина. На фоне зимнего тревожного неба - белая громада шестигранной башни, каждая грань которой завершается шатром, а седьмой шатер вздымается в центре.

Семиверхая башня стояла на краю высокого мыса, на Москве-реке у Крымского брода, где постоянно грозили татары. В башне было два прохода помимо ворот, которые замыкались решетками. В описной книге 1701 г. оказались основные размеры башни: диаметр ее был близок 28 м, а высота составляла 27 м. Снаружи башня подпиралась каменными быками, а внутри имела четыре свода, т. е. была пятиярусной (ярусы соединялись лестницами в толще стены). На картине из полукруглых боевых амбразур башни зияют жерла орудий, а другие пушки подвозят к одному из проходов башни.