Москва в Москве - [46]
Николай Карамзин и Зориан Доленга-Ходаковской (археолог Москвы, упоминавшийся Пушкиным), Иван Забелин, советский академик Михаил Тихомиров, доктор исторических наук Отто Бадер и многие другие поддерживали гипотезу о том, что именно на Яузе было древнейшее городище, предшествовавшее Кремлю Юрия Долгорукого.
На это указывали не только предания и документы, но и условия рельефа: холм необыкновенно удобен для городища - высоко, на 22 - 23 м, поднимается он над набережными Москвы-реки и Яузы и отличается крутыми склонами. И располагается к тому же холм как нельзя лучше - при самом впадении Яузы в Москву-реку, а ведь именно Яуза, а не болотистая Неглинная, являлась торговым путем на северо-восток через Клязьму. Сохранились данные, что древнее название правого берега в устье Яузы было Пристанице - пристань (на месте современной Военной академии имени Ф. Э. Дзержинского). Вот почему так долго шли споры о месте первоначальной Москвы, и решили это только раскопки в Гончарной слободе.
Прежде всего раскопки у подножия холма обнаружили на 6-метровой глубине остатки причала. Согласно легенде именно здесь была пристань Мосоха. Но открытый причал отличался сравнительно небольшой древностью - он датировался XVI - XVII веками. Это была опора для досок причала - четыре ряда свай диаметром 16 см, которые тянулись на 15 м. Заостренные концы свай были вбиты в песок. Судя по гравюре Делабарта, причал на этом месте сохранялся еще и в XVIII веке. Значит, во времена гончаров пристани располагались на обоих берегах - торговый путь все еще имел важное значение.
А более древнее поселение? Оно оказалось стертым все той же интенсивной деятельностью слободских ремесленников и оставило лишь незначительные, но тем не менее неопровержимые следы. Чрезвычайно важной находкой явилось обнаруженное при раскопках на склоне в перекопанном слое пряслице из розового шифера. Этот острогранный кружок насаживался на веретено, чтобы придать ему устойчивость при вращении. Как уже указывалось, этот характерный древний предмет многократно встречен в Кремле и древнем Зарядье. Археологи установили, что залежи шифера имелись в единственном месте Древней Руси - в районе города Овруча на Волыни. Оттуда пряслица расходились по всей Руси. Автор специальной работы, посвященной шиферным пряслицам, академик Б. Рыбаков определяет время распространения их с XI до середины XIII века, когда Киев был разгромлен монголами. «В последующее время, - пишет Рыбаков, - выделка шиферных пряслиц и торговля ими совершенно прекратились, и русские женщины вновь вернулись к глиняным». Значит, еще до нашествия Батыевой орды здесь, в Заяузье, жила женщина, употреблявшая это пряслице и даже пометившая его, чтобы не спутать, особым значком - маленькой змейкой. Другое подобное же шиферное пряслице было обнаружено здесь при археологических наблюдениях за земляными работами. Возраст поселения подтвердился и находками обломков древней керамики как при раскопках, так и при археологических наблюдениях в последующие годы. Одни сосуды по форме подобны древней керамике, встреченной в подмосковных курганах XII - XIII веков; другие весьма напоминают городскую керамику XIII - XIV веков из города Болгара на Волге. Тулово этих сосудов покрыто линейным и волнистым орнаментом, нанесенным особой гребеночкой. Все находки, относящиеся к древности, оказались у подножия холма. На вершине домонгольский слой был полностью уничтожен перекопами гончаров - они брали здесь песок, ставили горны, рыли ямы для бракованных изделий.
Таким образом, мнение о наличии на холме одного из древнейших московских поселений в результате археологических исследований получило частичное подтверждение.
Но собственно Москва - летописный (и до-летописный) феодальный город - конечно, с самого начала располагалась на Кремлевском холме. Сомнительно также, чтобы городские торгово-ремесленные посады, выросшие вокруг Кремля в XII - XIII веках, перешагнули Яузу. Скорее всего, здесь было одно из самостоятельных подмосковных поселений, положившее начало освоению интереснейшей исторической местности Москвы.
Ныне район Заяузья, т. е. заключенная между Москвой-рекой, Яузой и Садовым кольцом территория, где можно проследить древнюю топографию, а на улицах и в переулках, спускающихся с Таганского холма, сохранились уникальные памятники многовекового прошлого, является одной из интереснейших заповедных зон столицы.
ВОРОТА БЫЛЫХ КРЕПОСТЕЙ
Покровские ворота. Поворот.
Давным-давно нет никаких ворот…
Петр Вегин
Приезжих нередко удивляет в московской речи слово «ворота», звучащее в названиях современных площадей, где нет теперь и признаков каких-либо ворот. Названия эти запечатлели в топографии исторического центра места многочисленных воротных башен - проездов, проходов в древних крепостных стенах города.
Сохранилось в московской топонимии и воспоминание об особых слободах «воротников» - стражников при городских воротах. О них напоминают переулки Воротниковский (близ былых Тверских ворот Земляного города) и Нововоротниковский, куда слободу перевели во второй половине XVII века.
Константин Михайлович Базили, популярный в русских литературных кругах 30-х годов XIX в. автор «Очерков Константинополя», видный дипломат, друг Н. В. Гоголя, пожалуй, меньше всего известен своими трудами о Сирии (вслед за автором мы употребляем здесь историческое понятие «Сирия», имея в виду современные территории Ливана и Сирии). А между тем работы Базили о Сирии оставили значительный след в науке. Его книга «Сирия и Палестина под турецким правительством» была одним из первых в мировой литературе трудов по Новой истории Сирии, Ливана и Палестины.
В изданиях, посвященных истории Великой Отечественной войны, мало и неохотно рассказывается о битве советских войск под старинным русским городом Ржевом. Между тем под Ржевом полегло более двух миллионов человек – больше, чем под Сталинградом или в иных сражениях великой войны. Вину за такие огромные потери многие возлагали на Верховного главнокомандующего Сталина, обвиняя его в неумелом руководстве армией и стратегических просчетах.Однако время делает свою работу. Открытие архивов КГБ-ФСБ дало возможность понять и оценить триединый стратегический замысел советского командования: операции «Монастырь», «Уран», «Марс».
История, как известно, не терпит сослагательного наклонения. Однако любой историк в своих исследованиях обращается к альтернативной истории, когда дает оценку описываемым персонажам или событиям, реконструирует последствия исторических решений, поступков, событий, образующих альтернативу произошедшему в реальности. Тем не менее, всерьез заниматься альтернативной историей рискуют немногие серьезные историки.И все же, отечественная история предлагает богатейший материал для альтернативных исследований, ведь даже само возникновение нашего государства на бедных и холодных равнинах северо-востока Европы, да еще и с центром в ничем не примечательном городке, выглядит результатом невероятного нагромождения случайностей.
Из этой книги читатель узнает, что реальная жизнь кельтских народов не менее интересна, чем мифы, которыми она обросла. А также о том, что настоящие друиды имели очень мало общего с тем образом, который сложился в массовом сознании, что в кельтских монастырях создавались выдающиеся произведения искусства, что кельты — это не один народ, а немалое число племен, объединенных общим названием, и их потомки живут сейчас в разных странах Европы, говорят на разных, хотя и в чем-то похожих языках и вряд ли ощущают свое родство с прародиной, расположенной на территории современных Австрии, Чехии и Словакии…Книга кельтолога Анны Мурадовой, кандидата филологических наук и научного сотрудника Института языкознания РАН, основана на строгих научных фактах, но при этом читается как приключенческий роман.
В преддверии Курской битвы перед ВВС Красной Армии были поставлены задачи по завоеванию полного господства в воздухе, изгнанию люфтваффе с поля боя и оказанию эффективного содействия наземным войскам в разгроме врага. Итог ожесточенных двухмесячных боев, казалось бы, однозначно свидетельствовал: поставленные перед «сталинскими соколами» цели были достигнуты, небо над Огненной Дугой осталось за советской авиацией. Однако подлинная цена этой победы, соотношение реальных потерь противоборствующих сторон долгое время оставались за рамками официальных исследований.Как дорого обошлась нам победа? Какова роль люфтваффе в срыве попытки Красной Армии окружить орловскую и харьковскую группировки вермахта? Стало ли сражение над Курской дугой переломным моментом в ходе воздушного противостояния на советско-германском фронте? На эти и на многие другие вопросы вы найдете ответы на страницах этой книги.
Издание завершает публикацию всех важнейших зарубежных материалов XVII в. о восстании С. Разина, остававшихся еще не опубликованными. (Первый выпуск — «Записки иностранцев о восстании С. Разина». Л., «Наука», 1968). В сборник вошли: брошюра о восстании, изданная в Лондоне в начале 1671 г., диссертация о Разине, защищенная и изданная в Германии в 1674 г., отклики на восстание западноевропейской прессы 1670–1671 гг. и записки Кемпфера о персидском походе Разина.Материалы комментированы и сопровождены источниковедческими статьями.Издание рассчитано на широкий круг читателей: учителей, студентов аспирантов, научных работников.