Москва в Москве - [45]

(Из древней скоморошьей песни)

Лица у кукол полны экспрессии: всего лишь несколькими штрихами они передают настроение. Глаза - точки или два концентрическнх круга, щель рта и нос - одним легким движением собранная глина, и перед нами выражение лица, лукавое или печальное, смешливое или серьезное.

Таковы московские гончарные игрушки - не только неотъемлемая часть истории быта, но и полное жизнерадостности народное искусство.

Кольчужник Григорий

Гончары были основным, но не единственным населением Заяузья. Известно, что здесь располагались также слободы металлистов - Котельничья, Старая Кузнецкая, Таганская (таган - подставка-треножник для котла). При раскопках Гончарной слободы неожиданно были обнаружены следы еще одного важнейшего производства - оружейного.

Ремесленные слободы, где жили мастера-оружейники, известны с древности. Таковы были Бронная слобода с примыкавшим к ней Гранатным двором (ныне район Бронных улиц и улицы Щусева - ранее Гранатный переулок), Оружейная (на месте Оружейного переулка, у площади Маяковского) и др. Оружейников чтили - ведь для того чтобы успешно отражать нападение врагов, москвичам нужно было иметь самое лучшее оружие, какое только умели делать в те времена.

Что же нового сообщили об оружии раскопки в Гончарах? Один из раскопов был заложен на вершине холма, у древней церкви Никиты-мученика, которая стоит здесь по крайней мере с XV века (реставрированное ее здание находится позади высотного дома). Почти в самом начале работ на небольшой глубине лопаты ударились о камень. У древней апсиды, вблизи алтарной части, оказалось несколько старинных плит. Чрезвычайной пышностью отличалось надгробие княгини Марии Елецкой - жены дворцового стольника, знатной прихожанки этого храма в XVII веке. А при установке роскошного камня была нарушена другая, значительно более ранняя и скромная плита. Это обыкновенный надгробный камень; такие и сейчас еще можно увидеть на очень старых кладбищах, например, в селе Коломенском. По краю треснутой, выщербленной плиты шел характерный плетеный орнамент; в верхней части - надпись. Не без труда разбираем сложные завитки вязи. Вот дата, а ниже - имя. В 1596 г. под ней был погребен «Григорий Дмитриев сын кольчужник». Обычно после имени и отчества погребенного писали его фамилию. Здесь фамилии нет, а указана профессия - мастер-оружейник, выделывавший броню из металлических колец. На Руси секрет ее приготовления был известен уже с X века. Русскую броню, кольчугу называет среди самых дорогих привозных доспехов французская героическая поэма XII века «Рено де Монтобан». Высоко ценились московские доспехи за границей и в XV - XVI веках. Недаром крымский хан Мен-гли-Гирей неоднократно просил московского великого князя Ивана III прислать ему «пан-сыри» московской работы, которые соперничали с доспехами Константинополя и Милана, Дамаска и Багдада.

При раскопках и земляных работах в Москве неоднократно встречались и сами кольчуги, сделанные из мелких стальных колец. Они требовали большого труда, были сложны в изготовлении. Каждые четыре кольца объединялись пятым, концы которого скреплялись заклепкой. А ведь в кольчуге насчитывалось около 20 тысяч колец, причем длина проволоки для одной только кольчуги равнялась более чем 600 м.

Большой интерес на яузской плите представляет само название - «кольчужник». Дело в том, что слово «кольчуга» появляется в письменных источниках не раньше середины XVI века. До тех же пор употребляли названия «броня» и «доспех», понимая чаще всего под этим именно кольчужную рубашку. Затем появились варианты названий кольчужной брони, связанные с отличиями в форме колец и металлических пластин - кольчуга, панцирь, байдана. А название мастера - «кольчужник» - до находки плиты вообще не встречалось в письменных источниках.

Итак, московский оружейник жил и работал во второй половине XVI века где-то вблизи церкви Никиты. Историки нашли это странным: ведь церковь расположена далеко от Бронной и Оружейной слобод. Не было ли поблизости другого места, где располагались оружейники? Началось изучение переписных книг, где значились владельцы дворов, обязанные при военной опасности являться с оружием для защиты города. И вот за Яузой - «идучи с Яузского моста по правой стороне» - были выявлены дворы «Микифора бронника», «бронника Ондрюшки Игнатьева», «Гришки Лучника» и других. Надпись на плите в сопоставлении с этими фактами, исследование целого ряда исторических источников показали, что здесь действительно находился ранее неизвестный ученым центр производства оружия в Москве.

Так археологическая находка донесла из глубин прошлого имя кольчужного мастера Григория, Дмитриева сына - одного из многих простых москвичей, обеспечивавших своим трудом оборону отчизны.

Был ли на Яузе «градец первоприбытный»?

Устье Яузы всегда вызывало особый интерес у историков Москвы. Именно с этим местом старинные документы, как и устная народная традиция, связывали самую древнюю крепость, будто бывшую здесь за много веков до гончаров. Московская грамота 1486 г. упоминает здесь городище. Тимофей Каменевич-Рвовский, московский книжник XVII века, явно опираясь на более ранние предания, считал, что тут был «над предвысоцей горе первоприбытный градец» (первая крепость), где жил сам легендарный князь Мосох.