Москва в лесах - [17]

Две экономические системы сложились в Корее. И там картина поучительная. Южная Корея превратилась в одного из "азиатских тигров". Южно-корейские автомобили, телевизоры, компьютеры конкурируют с американскими и японскими товарами на мировом рынке. А в Северной Корее голод, народ нуждается в гуманитарной помощи, притом что у северо-корейской армии на вооружении ракеты и атомные бомбы.

Советский социализм не дал народу всего того, что обещала партия. Но у него были не только отрицательные черты. Электрификацию, индустриализацию в СССР успешно осуществили. Замечательные самолеты и танки мы построили, войну выиграли при социализме. Спутники и ракеты запустили после Победы при этом же строе. Бесплатное высшее и среднее образование, медицина, бесплатные квартиры - все это достижения социализма, партии.

Нельзя, на мой взгляд, одну экономическою систему рассматривать однобоко с точки зрения другой. Ведь и система Птолемея в астрономии, господствовавшая столетия, была надуманной, нереальной, основанной на ложной исходной предпосылке. Но ведь и с ее помощью люди рассчитывали движения планет, предсказывали солнечные и лунные затмения.

Ничто не совершенно, и рынок, как мы убедились, сам по себе не гарантирует моментального и плодотворного решения проблем экономики, не приносит всеобщего благоденствия.

Сегодня от многого, что я изучал в институте, в повседневной работе приходится отказываться. Хотя, конечно, "чистым рыночником" я никогда не стану в силу своего воспитания и опыта, таким, например, как Егор Гайдар. Мне интересно, как он мыслит, у него многому можно поучиться. Но психологически мне ближе люди "старой закалки", практики-производственники, директора, руководители, одним словом, хозяйственники, такие, как Юрий Михайлович Лужков, мэр и премьер Москвы.

На вопрос: "К какой партии принадлежите?" - он ответил:

- К партии хозяйственников!

Это и моя партия, я в ней состою много лет, не уплачивая членские взносы. Реализуя на практике программу - живи сам и давай жить людям, работай так, чтобы всем лучше жилось.

* * *

Итак, 1 сентября 1953 года я начал по утрам спешить на Калужскую площадь. Горный институт стал моей "альма-матер", моим университетом. Как раз в тот день на Ленинских, Воробьевых горах состоялось официальное открытие новых корпусов Московского университета. Над ними выше всех, на 240 метров, поднялась башня главного высотного здания.

Тогда оно громоздилось среди просторов Юго-Запада, где не было ни кварталов Черемушек, ни проспектов и улиц, где сегодня проживают миллионы москвичей. После войны на Калужской заставе располагался лагерный участок номер 121, один из бесчисленных островков ГУЛАГа, заполненный заключенными. Там строил большой полуциркульный дом на Большой Калужской, 30, будущий автор "Архипелага ГУЛАГ" Александр Исаевич Солженицын. В этом доме получила квартиту семья моей сокурсницы Наташи Пархоменко.

Это внушительное здание замыкает строй похожих друг на друга домов. Их начали строить перед войной в 1939 году по проекту известного московского архитектора Аркадия Мордвинова. О нем тепло вспоминает в мемуарах Никита Хрущев, ценивший организаторский талант этого зодчего, его умение быстро строить по новаторским проектам.

Тогда на Большой Калужской впервые начали проектировать, в сущности, типовые дома и возводить их поточно-скоростным методом. 5 мая заложили фундамент первого здания. Через пять месяцев работа шла на всех задуманных 11 домах, объемом свыше 500 тысяч кубометров. Так быстро все происходило потому, что бригады землекопов, завершив работу на первом объекте, сразу переходили на соседнюю стройплощадку. На их месте появлялись каменщики, потом отделочники. Они передавали эстафету друг другу от начала до конца строительного потока. Поэтому через 14 месяцев все запроектированные дома на Большой Калужской были построены. Стены их, как в прошлом, выкладывали из кирпича каменщики. Новым было то, что в проектах зданий заложены были типовые жилые секции. Элементы зданий изготавливались на заводе. Так впервые московские строители научились возводить 7-, 8-этажный жилой дом объемом 35-40 тысяч кубометров за 7-8 месяцев.

Этими жилыми домами началось задуманное по Генплану 1935 года сооружение кварталов Юго-Запада. Это главное направление московских строителей во второй половине ХХ века. Они оседлали шоссе, начинавшееся за Калужской заставой.

У этой заставы Москва внезапно обрывалась, долго не развивалась, как на других направлениях, не имея возможностей взобраться на крутую возвышенность, форсировать Москву-реку. Заливные луга затапливались вешними водами в Лужниках.

Подавая документы в Горный институт, носивший имя Сталина, я не думал, что мне придется принимать участие в реализации идей Генплана, который подобно институту назывался именем вождя.

* * *

Институт располагался далеко от Выставки, моей Сельскохозяйственной улицы. Каждое утро приходилось свыше часа добираться на перекладных от дома до Калужской площади. Ее я застал такой, какой она была в старой дореволюционной Москве. Калужская отличалась от всех других площадей Садового кольца уникальной круглой планировкой. По периметру большого круга располагались двух-трехэтажные дома с магазинами. Над строениями площади возвышался купол церкви Казанской Божьей матери, построенной по проекту Константина Тона. Креста на нем не было. В стенах храма помещался кинотеатр "Авангард", куда днем сбегали с лекций студенты близлежащих институтов. И я в их числе.