Москва - [22]

Шрифт
Интервал

                                                  с государством, согласия не находят
                 Лезут в одну дырку пихаясь и толпясь
                 И возникает между ними при этом вроде бы тесная связь
                 Но кто-то из них занимается не своим делом
                 Как если бы душа возжелала стать вторым телом
11 | 00824 Вспоминаю свое далекое, но вполне конкретное детство
                 Ведь было! – так куда же оно умудрилось деться?
                 Были дом и сад и точное детское тело
                 Но что-то не припоминаю ни своего детского скелета,
                                                                   ни детской могилки —
                                                                   куда же оно улетело
                 Или до сих пор все это внутри меня отдельным размером
                                                                   сидит
                 Незабываемое, но и недоказуемое, не явное на вид
11 | 00825 Дом вокруг печки на четыре стороны стоит
                 Вокруг дома повытоптанная трава лежит
                 А вокруг травы – лесная прогалина, а за прогалиной – леса
                 За лесами – плотный воздух, потом воздух поразреженнее,
                                                  потом пустота, а за ними – небеса
                 А за небесами в обратной точке тьма стоит
                 А внизу, внутри дома, в центре – человек сидит
                 Он сидит и думает: вот последний мой час настает
                 Сейчас окружающее где-то даст слабинку: дырочка
                                                  маленькая – и тьма натечет
11 | 00826 Когда я размышляю о поэзии, как ей дальше быть
                 То понимаю, что мои современники должны меня больше,
                                                                   чем Пушкина любить
                 Я пишу о том, что с ними происходит, или происходило,
                                                                   или произойдет —
                                                                   им каждый факт знаком
                 И говорю им это понятным нашим общим языком
                 А если они все-таки любят Пушкина больше чем меня,
                                                                   так это потому, что я добрый и честный:
                                                                   не поношу его, не посягаю на его стихи, его славу,
                                                                   его честь
                 Да и как же я могу поносить все это, когда я тот самый
                                                                   Пушкин и есть
11 | 00827 Будь на то моя воля
                 Я бы снова учредил сословья
                 Ну, может быть, не в тех рамках, что прежде, но учредил
                                                                   бы снова
                 А то к чему свобода слова тому, у кого нет и одного слова
                 Ему этого просто не понять
                 Или – свобода забастовок, кому не от чего бастовать
                 Нет, конечно, может быть и общая свобода, но она,
                                                                   как правило, с пользой
                                                                   у нас не дружна
                 О свободе слова рассуждают в основном те, кому она
                                                                   не нужна
11 | 00828 Что же это такое —
                 Прихожу домой – и нету мне дома покоя
                 Бегу на улицу, а если рядом лес – бегу в лес
                 И там покоя нет, словно гонит меня какой бес
                 Бегу к знакомому, приятелю, но в общем-то чужому человеку, неповинному в том
                 Опять нет покоя, бегу в следующий дом
                 Так как мы устроим на земле мир во всем мире
                 Когда найдется вот такой, какому нет покоя ни на улице,
                                                                   ни в гостях, ни
                                                                   в собственной квартире
11 | 00829 Как я понимаю – при плановой системе перевыполнение
                                                  плана есть вредительство
                 Скажем, шнурочная фабрика в пять раз перевыполнила
                                                  шнурков количество
                 А обувная фабрика только в два раза перевыполнила план
                 Куда же сверх того перевыполненные шнурки девать нам
                 И выходит, что это есть растрачивание народных средств
                                                  и опорачивание благородных дел
                 За это у нас полагается расстрел
11 | 00830 Да, он ужасен, но не ужаснее, чем вся остальная
                                                  история мира
                 Имеющая целью родить и такого вот вампира
                 И если мы от него отмахнемся как от случая
                 То что в истории поймем, кроме возрастания благополучия

Еще от автора Дмитрий Александрович Пригов
Инсталляция

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Написанное с 1975 по 1989

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Расчеты с жизнью

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Места

Том «Места» продолжает серию публикаций из обширного наследия Д. А. Пригова, начатую томами «Монады», «Москва» и «Монстры». Сюда вошли произведения, в которых на первый план выходит диалектика «своего» и «чужого», локального и универсального, касающаяся различных культурных языков, пространств и форм. Ряд текстов относится к определенным культурным локусам, сложившимся в творчестве Пригова: московское Беляево, Лондон, «Запад», «Восток», пространство сновидений… Большой раздел составляют поэтические и прозаические концептуализации России и русского.


Всякое - 90

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Мысли

«Мысли» завершают пятитомное собрание сочинение Д. А. Пригова (1940–2007), в которое вошли «Монады», «Москва», «Монстры» и «Места». Настоящий том составляют манифесты, статьи и интервью, в которых Пригов разворачивает свою концепцию современной культуры и вытекающее из нее понимание роли и задач, стоящих перед современным художником. Размышления о типологии различных направлений искусства и о протекающей на наших глазах антропологической революции встречаются здесь со статьями и выступлениями Пригова о коллегах и друзьях, а также с его комментариями к собственным работам.


Рекомендуем почитать
День длиною в 10 лет

Проблематика в обозначении времени вынесена в заглавие-парадокс. Это необычное использование словосочетания — день не тянется, он вобрал в себя целых 10 лет, за день с героем успевают произойти самые насыщенные события, несмотря на их кажущуюся обыденность. Атрибутика несвободы — лишь в окружающих преградах (колючая проволока, камеры, плац), на самом же деле — герой Николай свободен (в мыслях, погружениях в иллюзорный мир). Мысли — самый первый и самый главный рычаг в достижении цели!


Твоя улыбка

О книге: Грег пытается бороться со своими недостатками, но каждый раз отчаивается и понимает, что он не сможет изменить свою жизнь, что не сможет избавиться от всех проблем, которые внезапно опускаются на его плечи; но как только он встречает Адели, он понимает, что жить — это не так уж и сложно, но прошлое всегда остается с человеком…


Котик Фридович

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Подлива. Судьба офицера

В жизни каждого человека встречаются люди, которые навсегда оставляют отпечаток в его памяти своими поступками, и о них хочется написать. Одни становятся друзьями, другие просто знакомыми. А если ты еще половину жизни отдал Флоту, то тебе она будет близка и понятна. Эта книга о таких людях и о забавных случаях, произошедших с ними. Да и сам автор расскажет о своих приключениях. Вся книга основана на реальных событиях. Имена и фамилии действующих героев изменены.


Записки босоногого путешественника

С Владимиром мы познакомились в Мурманске. Он ехал в автобусе, с большим рюкзаком и… босой. Люди с интересом поглядывали на необычного пассажира, но начать разговор не решались. Мы первыми нарушили молчание: «Простите, а это Вы, тот самый путешественник, который путешествует без обуви?». Он для верности оглядел себя и утвердительно кивнул: «Да, это я». Поразили его глаза и улыбка, очень добрые, будто взглянул на тебя ангел с иконы… Панфилова Екатерина, редактор.


Серые полосы

«В этой книге я не пытаюсь ставить вопрос о том, что такое лирика вообще, просто стихи, душа и струны. Не стоит делить жизнь только на две части».


Монстры

«Монстры» продолжают «неполное собрание сочинений» Дмитрия Александровича Пригова (1940–2007). В этот том включены произведения Пригова, представляющие его оригинальный «теологический проект». Теология Пригова, в равной мере пародийно-комическая и серьезная, предполагает процесс обретения универсального равновесия путем упразднения различий между трансцендентным и повседневным, божественным и дьявольским, человеческим и звериным. Центральной категорией в этом проекте стала категория чудовищного, возникающая в результате совмещения метафизически противоположных состояний.


Монады

«Монады» – один из пяти томов «неполного собрания сочинений» Дмитрия Александровича Пригова (1940–2007), ярчайшего представителя поэтического андеграунда 1970–1980-x и художественного лидера актуального искусства в 1990–2000-е, основоположника концептуализма в литературе, лауреата множества международных литературных премий. Не только поэт, романист, драматург, но и художник, акционист, теоретик искусства – Пригов не зря предпочитал ироническое самоопределение «деятель культуры». Охватывая творчество Пригова с середины 1970-х до его посмертно опубликованного романа «Катя китайская», том включает как уже классические тексты, так и новые публикации из оставшегося после смерти Пригова громадного архива.Некоторые произведения воспроизводятся с сохранением авторской орфографии и пунктуации.