Москва на перекрестках судеб. Путеводитель от знаменитостей, которые были провинциалами - [2]
А ребенок тихо стонет. И зашагал я к подъезду и через три минуты в дежурной комнате стоял перед дежурным офицером…».
Все обошлось благополучно — с разрешения дежурного офицера юнкер Гиляровский отнес найденыша в полицию, откуда тот был отправлен на извозчике в воспитательный дом. Только вот на следующий день все славное Московское юнкерское училище, узнав о происшествии, хохотало, по словам Гиляровского, до упаду.
Ясное дело — юнкера. Возраст юный, кормежка сытная, сил и энергии в избытке — чего же и не похохотать? Пусть даже до упаду. Дело молодое, а развлечений мало. «Дисциплина была железная, свободы никакой, только по воскресеньям отпускали в город до девяти часов вечера. Опозданий не полагалось. Будние дни были распределены по часам, ученье до упаду…».
Хохотали юнкера так громко, что отголоски их смеха дошли аж до близких к вышним сферам, которые всегда озабочены только одним — как бы чего не вышло.
Тем более — в первопрестольной!
Тем паче — в юнкерском училище, кузнице, как сейчас принято говорить, офицерских кадров!
Начальнику училища «поставили на вид». Тот подсуетился и отреагировал — вышиб (по другому и не скажешь) юнкера Гиляровского обратно в полк, без указания причины.
В сто семьдесят третий Нежинский пехотный полк, расквартированный в Николомокринских казармах Ярославля, откуда он и попал в Московское юнкерское училище. Да не просто попал, а, по его собственному же выражению, «был удостоен чести быть направленным».
В тот самый полк, куда Владимир Гиляровский был принят вольноопределяющимся третьего сентября (по старому, разумеется, стилю) 1871 года.
Не вполне адекватное «вознаграждение» за добрый христианский поступок, согласны?
Гиляровский так обиделся, что по прибытии в полк сразу же подал начальству докладную записку об отставке. Двумя днями позже Гиляровский получил послужной список, в котором было написано, что он уволен из Московского юнкерского училища и препровожден обратно в полк «за неуспехи в науках и неудовлетворительное поведение».
Как вам формулировочка, а? Оставил бы младенца замерзать под холодным осенним небом — тогда поведение было бы примерным?
И при чем тут «неуспехи в науках»?
Кроме послужного списка бывший юнкер получил также гимназический аттестат, метрическое свидетельство и два рубля тридцать пять копеек причитающегося жалованья.
На этой печальной ноте закончилось знакомство Владимира Алексеевича Гиляровского с Москвой. Закончилось внезапно, неожиданно, не самым лучшим образом, оставив в душе будущего автора «Москвы и москвичей» неприятный осадок.
Гиляровский, будучи человеком решительным и не склонным к унынию, плюнул на военную карьеру и снова пустился бродяжничать.
Правда, он еще послужит родине на военном поприще, причем добровольно. В 1877 году Владимир Гиляровский примет участие в русско-турецкой войне в качестве пластуна — армейского разведчика.
Почти восемь лет проведет он вдали от Москвы.
Кроме участия в русско-турецкой войне, успел многое.
Послужил в пожарных.
Поработал на «вредном производстве» — белильном заводе.
Всласть побродяжничал.
Побывал в табунщиках.
Попробовал себя в качестве циркача.
И даже стал актером — еще до службы в пластунах, в 1875 году дебютировал на сцене Тамбовского театра. В роли Держиморды в пьесе «Ревизор». По словам самого Гиляровского, на сцене он имел определенный успех.
Актерская стезя и привела его в Москву во второй раз.
В 1881 году.
Возраст у Владимира Алексеевича был уже не мальчишечий — к тридцати годам близился. По всем статьям — зрелый мужчина. В самом расцвете сил. Такому Москва, по идее, должна была сдаться без боя. Сдаться и осыпать всеми мыслимыми и немыслимыми благами.
Как бы не так — держи карман шире!
«Москва молодцов видала», — говорят в народе.
Вначале Гиляровский продолжал в столице актерскую карьеру — служил искусству в театре Анны Алексеевны Бренко, первом русском частном театре в Москве. Располагался этот театр в помещении Солодовниковского пассажа, разрушенного в 1941 году при ночной бомбардировке Москвы гитлеровской авиацией. В театре Бренко Гиляровский был не только актером, но и помощником режиссера.
Хорошее начало, многообещающее. Однако долго Гиляровский в театре госпожи Бренко и вообще на сцене не удержался. То ли московская публика оказалась более взыскательна, нежели провинциальная, то ли душа к актерству все-таки не лежала…
«Осенью 1881 года, после летнего сезона Бренко, я окончательно бросил сцену и отдался литературе. Писал стихи и мелочи в журналах и заметки в „Русской газете“, пока меня не ухватил Пастухов в только что открывшийся „Московский листок“», — писал Гиляровский. Журналистикой он, кстати говоря, «баловался» еще в бытность актером — пописывал под псевдонимом «Театральная крыса» в газете «Современные известия» коротенькие заметки о московской театральной жизни.
Репортерская деятельность увлекла Гиляровского сразу же. Вот что писал он сам: «Я увлекся работой, живой и интересной, требующей сметки, смелости и неутомимости. Эта работа как раз была по мне».
Живая и интересная работа недаром требовала неутомимости — московскому репортеру Гиляровскому приходилось пробегать пешком солидные расстояния. От Сокольников до Хамовников, с одного происшествия на другое. «Трамвая тогда не было, ползала кое-где злополучная конка, которую я при экстренных случаях легко пешком перегонял, а извозчики-ваньки на дохлых клячах черепашили еще тише. Лихачи, конечно, были не по карману, и только изредка в экстреннейших случаях я позволял себе эту роскошь», — вспоминал он сам. Случались порой и проколы — потратит репортер-новичок, чтобы вовремя попасть к месту пожара, на лихача целых два рубля (весьма солидные деньги по тем временам), а за пятнадцать строк об этом происшествии получит всего-навсего семьдесят пять копеек. Рубль да двадцать пять копеек чистого убытку…
Перед вами – один из самых увлекательных романов Андрея Шляхова. Холодный кафельный пол, угрюмые санитары, падающие в обморок студенты-медики. Бывалый доктор Данилов оказывается в морге, к счастью пока как сотрудник этого таинственного учреждения. Изнанка жизни патологоанатомов еще страшнее, чем видится нам, простым обывателям. Вперед, в царство Аида, только не оглядывайтесь и не закрывайте книгу – все самое интересное только начинается.
Эта книга предназначена для тех, кто не привык киснуть перед телевизором или зависать над смартфоном. Она для любознательных людей, которые готовы дать пищу уму, вспомнить давно забытое или узнать что-то новое. Эта книга – не учебник, не руководство и не задачник, а сборник бесед на химические темы. Форма подачи материала легкая и ни к чему не обязывающая. Каждая глава начинается с чего-то «отвлеченного», что на первый взгляд может вообще не иметь никакого отношения к химии, а затем разговор от отвлеченного переходит к конкретному.
Кожно-венерологический диспансер — самое таинственное из всех медицинских учреждений. Здесь не задерживаются те, кто не умеет держать язык за зубами… Доктор Данилов думал, что нашел спокойную работу, но очень скоро понял, что он ошибся. Сифилис и гонорея излечимы, глупость — нет.КВД — это место, где надо всегда быть начеку. Стоит однажды расслабиться — и ты пропал. Но самое интересное в кожно-венерологическом диспансере — это не диагнозы, а причины заболеваний. Вот тут-то и начинается самый настоящий триллер с элементами комедии.
Покидая Москву, доктор Данилов и представить не мог, в каких условиях ему придется работать в провинции. Ужас, ужас. Ужас и еще десять раз ужас — вот что такое сельская больница. Столичная медицина отличается от провинциальной ровно настолько, насколько Москва отличается от всей остальной России.Но, тем не менее, и здесь живут люди. Если попадете в Сельскую больницу, не спешите отчаиваться. Некоторым счастливчикам удается выйти отсюда живыми…
Склиф – это не институт и не больница. Это особый мир. Доктору Данилову посчастливилось» устроиться на работу в место, которое называют и «Кузницей здоровья», и «Фабрикой смерти», и «Главной помойкой Минздрава».Вы знаете, сколько существует способов самоубийства и что делают с несостоявшимися смертниками врачи? Что хуже – отравиться дорогим героином или дешевым нашатырем? Герои и подлецы, циники и святые…Некоторые говорят, что Склиф – это нечто среднее между бойней и церковью.Сколько можно продержаться в главном институте Скорой помощи Данилов не знал, тем более, после одного страшного случая.
Много куда закидывала судьба доктора Данилова, но выступать в роли судебного эксперта ему еще никогда не доводилось. Впрочем, выступить ему так и не довелось, но он старался сделать все возможное для защиты несправедливо обвиненного коллеги… «Правосудие торжествует даже в тех случаях, когда у него нет для этого оснований», говорил Конфуций.
Фрэнклин Шоу попал в автомобильную аварию и очнулся на больничной койке, не в состоянии вспомнить ни пережитую катастрофу, ни людей вокруг себя, ни детали собственной биографии. Но постепенно память возвращается и все, казалось бы, встает на свои места: он работает в семейной юридической компании, вот его жена, братья, коллеги… Но Фрэнка не покидает ощущение: что — то в его жизни пошло не так. Причем еще до происшествия на дороге. Когда память восстанавливается полностью, он оказывается перед выбором — продолжать жить, как живется, или попробовать все изменить.
Эта книга о тех, чью профессию можно отнести к числу древнейших. Хранители огня, воды и священных рощ, дворцовые стражники, часовые и сторожа — все эти фигуры присутствуют на дороге Истории. У охранников всех времен общее одно — они всегда лишь только спутники, их место — быть рядом, их роль — хранить, оберегать и защищать нечто более существенное, значительное и ценное, чем они сами. Охранники не тут и не там… Они между двух миров — между властью и народом, рядом с властью, но только у ее дверей, а дальше путь заказан.
Тайна Пермского треугольника притягивает к себе разных людей: искателей приключений, любителей всего таинственного и непознанного и просто энтузиастов. Два москвича Семён и Алексей едут в аномальную зону, где их ожидают встречи с необычным и интересными людьми. А может быть, им суждено разгадать тайну аномалии. Содержит нецензурную брань.
Шлёпик всегда был верным псом. Когда его товарищ-человек, майор Торкильдсен, умирает, Шлёпик и фру Торкильдсен остаются одни. Шлёпик оплакивает майора, утешаясь горами вкуснятины, а фру Торкильдсен – мегалитрами «драконовой воды». Прежде они относились друг к дружке с сомнением, но теперь быстро находят общий язык. И общую тему. Таковой неожиданно оказывается экспедиция Руаля Амундсена на Южный полюс, во главе которой, разумеется, стояли вовсе не люди, а отважные собаки, люди лишь присвоили себе их победу.
Новелла, написанная Алексеем Сальниковым специально для журнала «Искусство кино». Опубликована в выпуске № 11/12 2018 г.
Саманта – студентка претенциозного Университета Уоррена. Она предпочитает свое темное воображение обществу большинства людей и презирает однокурсниц – богатых и невыносимо кукольных девушек, называющих друг друга Зайками. Все меняется, когда она получает от них приглашение на вечеринку и необъяснимым образом не может отказаться. Саманта все глубже погружается в сладкий и зловещий мир Заек, и вот уже их тайны – ее тайны. «Зайка» – завораживающий и дерзкий роман о неравенстве и одиночестве, дружбе и желании, фантастической и ужасной силе воображения, о самой природе творчества.