Москва-матушка - [68]

—     Будет исполнено, синьор комендант! — бодро ответил тот.

—     Только вооружитесь как следует. Все эти перья и ремни сними, помни — вы идете в логово ди Гуаско. К тому же не забудь: обо всем, что будет вами сделано, подробно доложи мне, а Гон­дольфо запишет в акты курии. Знайте, что это я повелеваю вам сделать не ради моей нелюбви к ди Гуаско, а по долгу службы своей и ради пользы и чести светлейшего совета Санта-Джорджия, ибо те ди Гуаско посягнули и продолжают посягать на права, ко-

'торые им не принадлежат. Они нарушают честь и выгоды общины сгенуэзской! Иди!

■Всю ночь аргузии под руководством Микаэле готовились в по­ход. Особенно большую надежду возлагали на Иорихо. Он знал короткие пути в Скути через горы и обещал провести отряд неза­метно. В поход решено было выступить на рассвете.

Глава тринадцатая

МЕЧИ ИЗ ЦЕПЕЙ

Свобода, раскинешь ты крылья свои

Над нами в тот час, когда грянут

бои.

Когда нападут легионы врагов,—

В мечи превратишь ты оковы рабов!

Джованьоли, «Спартак». (Из песни рабов.)

У ЧЕРНОГО КАМНЯ

ще одни сутки прожила ватага у Черного камня. Люди отдыхали, набирались сил. Даже нелегкий труд — охота на зверя и птицу — приносил ватажникам радость. Они наслажда­лись свободой и хотя за день проходили много верст — усталости не чувствовали. Под вечер со­бирались у большого костра, куда сваливали добычу. Олени, козы, зайчишки — мяса хватало всем вдоволь. Из лагеря, кроме как на охоту, не уходили никуда. Атаман выбрал из ватаги ко­валей и плотников и велел им сооружать кузню. Место для кузни отыскали в боковой пещере и приволокли туда огромный гранитный валун. Он на первое время должен служить наковальней. Вместо молотов — татарские топоры. А железо? Кандалы и цепи — вот и железо.

Ковали сложили из ровных камней горн, плотники соорудили теми же топорами и ножа­ми меха для дутья, обшив вытесанные планки двумя оленьими шкурами. Меха получились на славу — со свистом и шумом гнали они воздух в узкое горло горна.

Пока шла работа в кузне, Кирилл с Митькой

и Микешкой обжигали за скалой уголь. Только они трое в ватаге знали, как это делать. А дело было не простое. Собрали друзья в лесу достаточно сухих стволов и поставили их стоймя в «костер», похожий на шалаш. В середине костра — сухие сучья. Потом ко­стер вокруг обложили землей и дерном наплотно. Когда от сучьев хлестко разгорелись и стволы, было заложено и нижнее отверстие, откуда поступал воздух. Теперь стволы, разгоревшись, погаснуть уже не могли, но не могли гореть и пламенем. Они просто тлели. Через сутки костер открывался — вместо стволов здесь были круп­ные куски древесного угля. Этого момента ватажники ждали с любопытством. Несмотря на позднее время, никто не спал—всем хотелось посмотреть, не пропустить волнующий момент. Неостыв­шие угольные куски потащили в кузню. Кто-то принес из костра горящую головню и бросил ее в горн. Сверху насыпали углей, и Сокол первый качнул меха. Высокий и шумный сноп искр выр­вался из горна и осветил мятежным светом лица ватажников. Ва- силько все качал и качал меха, а из горна с завыванием летели трепещущие языки белого пламени. Угли все больше к больше разгорались. Ковали закатывали рукава рубах. Один из ковалей поднял тяжелый моток цепей и положил на пламя. Сверху засы­пали углем. Неумолчно гудели меха, коваль мечом (клещей не было) шевелил цепь.

Когда звенья цепи нагрелись добела, коваль мечом выдернул один конец из горна и перенес на каменную наковальню. Другой коваль поставил на звено острие топора, третий, широко размах­нувшись, ударил обухом по обуху. Перерубленное звено цепи вы­пало, шипя, на влажную землю. Цепь снова бросили в огонь, и опять рубили, таким образом разъединили всю.

Наступал момент, которого ватажники ждали с нетерпением.

Мечи из цепей! Осязаемая граница между рабством и свобо­дой!

Кузнец сварил выпрямленные звенья цепи в один брусок, ох­ладил его в воде и снова сунул в угли.

Монотонно вздыхают меха, гудит огонь в горне. С треском сыплет белыми искрами выхваченный из горна кусок металла. Послышался звон ударов о железо. Брусок стал вытягиваться в длину и раздаваться в ширину. Звенят топоры, снопы искр летят во все стороны.

И вот кузнец, вытянув из горна нагретый еще раз меч, сунул его в воду и коротким рывком выдернул обратно вместе с белыми облаками пара. Потом поднес к горну, повернул перед огнем (лад­но ли сделан?) и передал атаману.

Василько, прежде чем взять меч, чисто сполоснул в воде руки, вытер их о рубаху и бережно принял клинок на ладони. Ивашка по­дал сделанную заранее дубовую рукоятку, атаман тремя сильными ударами насадил ее на хвостовик и передал меч стоявшему рядом.

ватажнику. Около горна стало шумно. Освещенные красным пла­менем лица ватажников казались еще торжественнее. Они пере­давали меч из рук в руки под возгласы одобрения.

—      Помните, друзья,— сказал Сокол,— насквозь пропитано на­шей кровью железо, из коего сделан этот меч. Недаром татары назвали цепи эти кандалами. Кан и дал — татарские слова и обоз­начают они — омоченный кровью. Не забывайте этого никогда. Пусть не поднимется этот меч для грабежа и разбоя, пусть не дрогнет рука, владеющая им. Помните это.