Москва-матушка - [48]

—      Джаны упреждать не станем. Вместо посла будет один из нас, а остальных сделаем татарскими аскерами. Шлем подберем похожий на Джаны-Беков. Два рожка приделать ничего не стоит. Плащ и панцирь купим тоже. Белого коня найти будет труднее, да и денег хватит ли?

—      Денег в достатке,— сказала Ольга. Ее лицо посветлело, она поняла затею Ивашки, смелой девушке она нравилась.

—      В Бахчи-Эвли нам, в таком разе, надо задержаться подо­лее,— посоветовал Козонок.

—      Правильно, Федя. Татары неминуемо пошлют туда подгля­дывать и, узрев посла с аскерами в засаде, ринутся в Арталан -— гам им бояться будет некого.

То, что произошло дальше, мы уже знаем.

Радости невольников не было предела. С помощью топоров, найденных на поляне, расковали кандалы — люди освободились от цепей и колодок.

—      Долго здесь оставаться нельзя,—сказал Ивашка. — Тата­ры, а еще хуже, фряги вернуться могут. Пойдемте отсюдова. — Но Василько отвел Ивашку в сторону и сказал:

—      Не по-хозяйски это, Иваша. Бросать все здесь негоже. Тут, поди, и оружия немало, да и одежонку с убитых снять надо бы. Голы невольники-то. А ведь нам впереди жить.

Ивашка согласился и, выставив на трех концах дорог по че­ловеку, остальным приказал собрать оружие и все, что найдется на поляне.

В первую очередь принесли шатер, где недавно отдыхал Тео- доро. В кучу свалили двенадцать мечей, пять сабель, шесть кин­жалов, много татарских топоров. Кто-то приволок котел, в кото­ром варили кашу для невольников. Даже цепи и кандалы с колод­ками забрали с собой.

Сразу, как-то незаметно, освобожденные пленники признали старшим над собой Василька и Ивашку. К ним сносили все най­денное на поляне, их спрашивали, как поступать дальше. Люди задались вопросом — куда идти? До сего момента эта мысль не возникала у невольников — они шли туда, куда влекла их цепь.

А сейчас взоры всех обратились к Ивашке и его спутнице, ко­торые, видимо, хорошо знали места, если сумели так ловко обма­нуть фрягов и татар.

Ольга, поняв немой вопрос людей, сказала:

—      Идти надо лесом, по горным тропинкам, вдали от дорог. На восход солнца будем держать путь. Там горы, леса, а людей, должно быть, совсем нет.

...Приближался рассвет. Опустела поляна на развилке горных дорог. Только помятая, забрызганная кровью трава да тела по­гибших в стычке свидетельствовали о том, что произошло здесь недавно. Сыроватый утренний ветерок нес с речки холодный ту­ман; над поляной, зловеще каркая, летало воронье.

Глава девятая

У ЧЕРНОГО КАМНЯ

...Скажи лишь — да, и станешь атаманом, и будем мы тебе повино­ваться, тебя любить и чтить...

В. Шекспир. «Два веронца».

ассвет в горах наступает внезапно. Он под­крадывается незаметно из-за гор и вдруг обрушивает на землю лавину света. Мгновенно рассеивается тьма, с гор в долины ползут сине­ватые облака тумана.

Идти в гору трудно. Тропинка узкая, словно желобок по каменистой земле проложен. Да это желоб и есть. Идет дорожка больше канавами, где весной сбегают с гор холодные ручьи снеговой воды. По этим же углублениям стремительно несутся в долину желтые дождевые воды летом.

Несутся воды, захватывая с собой мягкую землю, мелкий щебень. Проходят сотни лет — округляются стены канавки, желобом бежит она с вершины горы.

Ивашка и Василько идут рядом. Оба устали изрядно, но на коней садиться не хотят. У Со­кола мучительно болят ноги, но он крепится, молчит. Молчит и Ивашка, хотя тоже нелегко ему совсем.

Василько первый не выдерживает:

— Отдохнуть бы...

—      Потерпи немного, вот ужо полянка ровная будет.

И верно — закрытая нависшими с двух сторон широкими гу­стыми зелеными кронами тропа вдруг вырвалась на простор. Свет­лая маленькая полянка открылась взору измученных людей.

Здесь решили сделать привал.

Ивашка прилег на траву. Перед тем сказал Васильку:

—      Где хорониться нам — у Козонка спроси. Он, должно, места эти хорошо знает. Охрану выставить не забудь.

Василько кивнул головой и стал оглядывать поляну, людей, в беспорядке расположившихся на траве. Все устали, хотели спать, но никто не ложился — ждали приказа. От кого ждали, Василько не мог понять. Люди глядели на него, а какое он имел право по­велевать, если был таким же, как и все.

Вот поднялся невысокий, крепкий старик и, не глядя ни на кого, про себя вроде, 'проговорил:

—      Собрались мы теперя ватагой, а старшего нет. Это все одно, что тулово без головы. Подумать надо, братья.

Василько понял, что ему надо высказать все, что думал он во время пути о судьбе людей, собранных здесь.

—      Друзья, братья! — голос у Василька спокойный, сильный. — Вот мы и свободны. Не свистит над нами татарская нагайка, не скованы мы единой цепью. Как птахи, вольны. Лети, куда хочешь. А куда лететь? Может, вы, братья, посоветуете?

—      У самих про то без краев думы! — крикнул кто-то.

—      Пришли сюда, а дальше что?!

—      Куда идти, не знаем!

—      Говори ты!

—      Скажи о мыслях своих!

Василько жестом попросил всех подойти ближе. Когда люди расположились вокруг него, Василько заговорил: