Москва - [20]
Закончив осмотр церкви „на Болвановке", сядем на метро и доедем до Октябрьской площади. Идя от площади по левой стороне улицы Димитрова, мы вскоре увидим один из интереснейших архитектурных памятников старой Москвы - церковь Иоанна Воина (1709 - 1713). Этот примечательный памятник, возникший в период формирования новой русской архитектуры петровской поры, отразил в своем облике как недавние принципы „московского барокко", так и то новое, что шло им на смену (илл. 50). Ярусные формы храма, как и восьмигранная небольшая колокольня, свидетельствуют о пристрастии москвичей к тому, что с таким блеском осуществлялось зодчими всего десять-пятнадцать лет тому назад. Однако новые формы внесли не малые изменения в понимание прежних деталей. Закомары-кокошники превратились в полукруглые фронтоны, причем зодчий поместил их уже по одному на каждом фасаде. Прежние малозаметные слухи превратились в большие люкарны с сильным декоративным обрамлением. В общем архитектурном облике заметно возросла роль ордерных элементов в виде пилястр, заменивших прежние лопатки и классических форм балясин парапета. Правда, пилястры размещаются еще по-прежнему - ярусами друг над другом, что свидетельствует об устойчивости укоренившихся приемов. Новые детали в виде волют и остроконечных пирамидок заняли место декоративных гребней с их прихотливым силуэтом. Церковь настолько нравилась известному русскому архитектору В. Баженову, что он применил ее формы в своих проектах и постройках в так называемом псевдоготическом стиле.
Внутри храма в настоящее время находится иконостас, перенесенный сюда из церкви Воскресения в Кадашах (см. стр. 122). Это произведение русских резчиков принадлежит к лучшим образцам подобного рода. Вызолоченные ажурные растительные формы как бы сплошной завесой отделяют собственно храм от алтаря. Этой виртуозной резьбе найдется мало равных аналогий.
В 1754 году храм был обнесен оградой. Между часто поставленными столбами помещены звенья кованой решетки. По железным стержням бегут растительные побеги, извивающиеся крупными спиралями. Хотя стиль решетки иной - барочный, все же она хорошо сочетается с архитектурой храма благодаря декоративности своих форм.
54. Палаты думного дьяка Аверкия Кириллова XVII - начало XVIII в.
От церкви Иоанна Воина направимся к Крымскому мосту и, перейдя его, свернем на Комсомольский проспект. В его начале с правой стороны мы увидим один из привлекательных памятников древней Москвы - церковь Николы в Хамовниках (1676 - 1682). Ее название обусловлено слободой ткачей, или хамовников, размещавшейся здесь в XVII веке. Церковь построена в те годы, когда уже окончательно сложился тип московского приходского храма с четвериком основного объема и пятиглавием, шатровой колокольней и одноэтажной трапезной, столь похожей на каменные палаты (илл. 51). Храм очень красив узорностью своего убранства. Однако, вглядываясь в украшающие его детали, видишь, что их, по существу, уже не так много, что они даже однотипны (например, наличники и изразцы-вставки). Эта однородность деталей, естественно, породила определенную упорядоченность их расположения, предвещая архитектурные приемы конца столетия. Впечатление богатства и узорности достигнуто здесь главным образом благодаря красно-зеленой окраске декоративных частей, отчетливо выделяющихся на белом фоне стен. Особенностью храма является то, что подковообразные кокошники его нижнего яруса не отделены карнизом от стен, напоминая этим древние закомары. Небольшие главы храма оттеняют массивность его основного куба. Расположенная с запада колокольня отличается не только множеством декоративных элементов, придающих ей сказочный характер, но и изяществом своего силуэта. Внутреннее убранство церкви пбзднее.
Последний маршрут охватывает Замоскворечье. Мы начнем его с Большой Ордынки. Во владении № 27а находится один из интереснейших памятников середины XV11 века - церковь Николы, „что в Пыжах" (1657 - 1670), построенная стрельцами приказа Пыжова. На первый взгляд может показаться, что храм мало чем отличается от одновременных ему зданий (илл.52). Нам уже знакома и декоративность его хорошо поставленного пятиглавия с пучинами круглящихся куполов, и пирамида кокошников верха, и типичные для середины XVII века наличники „штучного набора" с острой „стрелкой" архивольтов над окнами, и ширинки вдоль карнизов основного объема храма и низких одноэтажных апсид, и шатровая колокольня, и ее великолепный узорный портал. Однако это впечатление обманчиво. Древние зодчие никогда не повторялись. Зайдя со стороны апсид, мы видим, что в основной объем храма как бы врезаются с юга и севера лишенные глав приделы, с лопатками, членящими их стены. Таким образом, тройная апсида, столь обычная в рядовых храмах того времени, обретает несколько иной характер, поскольку каждая из ее частей соответствует определенному объему храма. Центральная - декорирована сильнее. Особенно хороши наличники ее окон, любопытны крупные балясообразные декоративные детали, помещенные между апсидами. В результате этой усложненной, но симметричной композиции восточный фасад получил подчеркнутую декоративность. Формы как бы набегают друг на друга, громоздятся, усложняются, чему немало способствуют кокошники и другие декоративные элементы. На данном примере можно еще раз убедиться, что даже в рядовом приходском храме зодчий не следовал штампу, что и здесь отчетливо видно биение живой художественной мысли.
