MOSKVA–ФРАНКФУРТ–MOSKVA - [62]
— Вот, — папа замечает и кивает мне и моей дочке головой, — с кого вам, молодому поколению, пример следует брать. Видите, как человек характер и смекалку проявил. Знал, что глубина Азовского моря не превышает в самых глубоких местах пятнадцати метров. Когда на рыбалку шел, ни о чем таком и не думал. По-мужски себя вёл, рыбу и казенное плавсредство не бросил. А это уже, можно сказать, подвиг.
Виктор Михайлович довольный таким замечанием папы закончил свой рассказ:
— Вытащил я ее. Пешком по дну Азовского моря прошел, всю рыбу, главное дело, спас.
Ульрих только удивлялся.
— Непонятная, — говорит, — у вас, у русских логика. Чуть лодку не угробили и сами не погибли…
— Логика, может, на первый взгляд и непонятная. Но в России так люди живут, по русской логике, — объясняет папа.
— Логика везде одна и та же, — возражает немецкий профессор, — не бывает русской логики. Как и русской демократии. Она для всех одинаковая.
— Отчего же, уважаемый, не бывает русской демократии? — замечает Виктор Михайлович. — Очень даже бывает. Как нам главный российский демократ скажет, так мы и делаем.
— Нет, — не соглашается Ульрих. — Вижу кругом в ваших словах противоречие.
— Демократия — это страшно противоречивая вещь, поэтому у нас её не любит население, — гнёт своё Виктор Михайлович, — а я всегда удивлялся и поражался, какая у вас, у немцев, великая историческая фигура была, Адольф Гитлер.
Ульрих перестал жевать. Как будто его по спине кулаком стукнули, и сейчас ещё под дых дадут.
— Чего, — говорит, — в нём такого великого, Виктор? Объясните!
— Пожалуйста. Я не к тому говорю, что он там лагеря строил, евреев уничтожал. Это и дурак Сталин хорошо умел делать. Я к тому это говорю, что даже к концу войны совершенно без ресурсов и под бомбежками такие смелые проекты в Германии фашисты осуществляли, как строительство атомной бомбы и ракет «Фау». Тут одними зверствами и концлагерями не удержишься, тут организационный талант иметь надо. Гитлер — хороший менеджер был. Нам бы такого сейчас, мы бы сделали в России технологический рывок.
— Так вы говорить не можете. Это очень опасная тема. Ведь национал-социализм принес много бедствий, — бледный Ульрих перешел на шепот.
Испугался он, что ли, что его с насыпи услышат, или с поезда?
Поезда у нас по участку идут в большинстве своем товарные, но, как известно, уши и у товарных вагонов бывают.
— Вы смелее, — говорит мой папа, — дорогой Ульрих, говорите громче, не стесняйтесь. Можете нам смело доверять, мы к любой дискуссии открытые. И про национал-социализм тоже.
— К тому же, — замечает Виктор Михайлович, — ракетой «Фау» и Вернером фон Брауном Германия гордиться должна. В России бы его именем улицы и фабрики называли, памятники ставили.
Ульрих и не знал уже куда глаза прятать.
А Виктор Михайлович с папой и не подозревают, что затронули столь болезненную для немцев тему. Я им знаками объясняю, а они совершенно не реагируют.
— Это все предрассудки, что-то там замалчивать, — говорит папа, — как предрассудки о различии людей по национальному признаку и классовому происхождению. Следует и немцам смелее обсуждать времена Третьего Рейха. Вот был у вас, у фашистов, такой герой, Отто Скорцени, спасший по приказу фюрера от верной смерти Муссолини… Названа ли его именем хоть одна школа в Карлсруэ или площадь?
Ульрих уже не на шутку перепугался.
— Вы говорите необычные вещи. Я так сразу не могу. Мне надо собраться с мыслями, — отвечает немец, а сам, наверняка думает, что его здесь хотят скомпрометировать.
Как известно, одно неловкое слово в данном вопросе, и вашей научной карьере конец. И не только научной.
— Давайте выпьем вот этого красного вина, — предложил мой папа, — предлагаю тост за наше общее дело.
Наш немецкий гость хотел было отказаться пить за общее дело, но мы его заставили согласиться.
— Вы обязаны с нами выпить, Ульрих, — пояснил папа, — это замечательное вино содержит полифенолы, которые, как вам известно, снижают выработку эндофилина, вы, наверняка, через три часа это почувствуете. А прекрасный цвет ему придают натуральные антоциановые красители.
Ульрих выпил с побитым видом. Потом выпили еще. Наконец в голове зашумело. Стало весело и не так напряженно. Поезда перестали мешать.
— Нет ли у вас ручки и бумажки? Мне очень нужно, — спрашивает папа.
— Конечно, конечно, — отвечает Ульрих и протягивает папе и то, и другое. — Пожалуйста.
Папа пишет что-то и протягивает Ульриху назад.
— Что это? — удивляется тот.
— Это формула красителя, который вы сейчас пили, — отвечает мой папа и сидит страшно довольный собой.
— А-а, — замечает немецкий профессор и поднимает брови.
А сам думает, они, похоже, решили меня тут дураком выставить, а потом отравить. Виктор Михайлович не отстает.
— Ведь что в Германии главное? — учит он Ульриха. — Главное, ор-га-ни-за-ция. Почему, например, в России все так хреново работает? Потому что одни алкоголики у нас, куда ни плюнь. Пойди, на любой завод погляди — кругом воры и пьянь. Иной раз, придешь на работу, как эти лица увидишь, думаешь, а на хрена вы мне сдались? Махнуть бы на все рукой…
Тут папа Виктора Михайловича ногой под столом толкает и мне делает знаки, чтобы я не все переводил. А потом сам добавляет громко:
Повесть «Приключения Юпа Розендааля» задумывалась как увлекательная детская сказка. Действие повести разворачивается в Германии, на реально существующем необитаемом острове «Мышиной башни», что в среднем течении Рейна. Цель книги – показать детям Добро и Зло, подвиги и трусость, бескорыстие и жадность. В «Приключениях» автор пытался избежать двух бед многих современных книг: полного отсутствия нравственных ориентиров и, напротив, излишней назидательности. Сюжет книги по-настоящему увлекает, заставляет полностью окунуться в происходящее, а тем самым и задуматься над поступками героев, дать им свою оценку.
Перенестись в другую реальность при помощи кляссера? Да! Перед вами история, в которой живут и действуют герои прошлого: писатель Горький и физик Попов, маршал Буденный и принцесса Диана, создатель великого сыщика Конан Дойль и воздухоплаватель Крякутный. Да, это путаница. Например, Алексей Максимович Горький, как бы неожиданно это ни звучало, займется расследованиями. А изобретатель Попов составит ему компанию. Имейте в виду: надежды на спокойную жизнь в альбоме с марками нет никакой. Если вы ребенок, или хотя бы подросток — вам здорово повезло.
«Александр Степанович, — сказал Горький вечером после ужина, когда обо всём на свете было уже переговорено, а чай с малиновым вареньем выпит, — вы, я знаю, человек, ставящий под сомнение любое наблюдение. Тем не менее, не показалось ли вам, что сегодня ночью в доме академика Павлова Ивана Петровича дико выла собака?» Им не показалось. Завоешь тут, когда… Впрочем, эта история не случайно происходит в Страстную пятницу. Пожалуй, нет более подходящего дня, чтобы обдумать: что же такое на самом деле делать добро.
Как отличить зло от греха? У каждого человека в жизни были поступки, которые он скрывает от других. И хладнокровный убийца, и старик-пьяница пытаются обрести прощение...
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Любимая по ночам превращается в толстого коротышку. Родители уменьшаются по мере того, как растет их сын. У жены есть тайна – она заправляет бензоколонкой. У говорящей рыбы депрессия. Будущему отцу приснился хороший сон, и у них с женой родился пони. Демон приходит к талантливым людям, изымает у них талант…Для Керета и его героев катаклизмы в стране и в мире распадаются на мелкие мелочи – поездка в Индию, ремонт, любовь на одну ночь, – и сквозь эту призму маленькие люди оказываются больше и значительнее глобальных событий, что перекраивают историю.«Азъесмь», четвертая книга известного израильского писателя Этгара Керета (р.
Последние рассказы автора несколько меланхоличны.Впрочем, подобно тому, как сквозь осеннюю грусть его портрета в шляпе и с яблоками, можно угадать провокационный намек на «Девушку с персиками», так и в этих текстах под элегическими тонами угадывается ирония, основа его зрелого стиля.
Лирический роман об одиночестве творческого человека, стремящегося к простому житейскому счастью на склоне.Впервые опубликован «Октябрь», 2003, № 8.
Писать рассказы, повести и другие тексты я начинал только тогда, когда меня всерьёз и надолго лишали возможности работать в кинематографе, как говорится — отлучали!..Каждый раз, на какой-то день после увольнения или отстранения, я усаживался, и… начинал новую работу. Таким образом я создал макет «Полного собрания своих сочинений» или некий сериал кинолент, готовых к показу без экрана, а главное, без цензуры, без липкого начальства, без идейных соучастников, неизменно оставляющих в каждом кадре твоих замыслов свои садистические следы.