Москва – Берлин: история по памяти - [100]

Поначалу мы вообще решили просто положиться на сходство и фотографии в паспортах не менять. Но уже вскоре поняли, что риск слишком велик. Даже на паспортах с давним сроком выдачи и почти подростковыми фотографиями различия были слишком заметны — любой опытный пограничник обнаружил бы их без труда. Том и ребята к идее паспортов с чужими фотографиями тоже отнеслись без восторга. Вот почему во время первой нашей встречи в Карловых Варах я их сфотографировал. Но эти снимки в итоге не подошли: слишком очевидным было их нестудийное качество, уличный фон хоть и слабо, но угадывался, да и зимние куртки, — короче, для паспорта никак не годится. К тому же они были свежие, совсем недавние, значит, в старые паспорта их не вклеишь. Вот и пришлось добывать настоящие паспортные фотографии, желательно к тому же сколько-то годичной давности. Их привез нам Кристиан Вильгельми — на Пасху он поехал в Шверин и повстречался там с Берндом.

Но как подменить фотографию в паспорте? Немецкие паспортные столы к тому времени уже предпринимали немалые усилия, чтобы защитить паспорта от подделки. Паспортное фото — «вполоборота, левое ухо открыто» — вклеивалось в паспорт, а в дополнение к этому скреплялось со страницей двумя металлическими заклепками (люверсами) и печатью.

Значит, весь этот технический процесс следовало проделать в обратном порядке: в отверстие заклепки с тыльной стороны страницы надо было вставить стерженек — для этой цели я приспособил хорошо заточенный карандаш — и, поворачивая, аккуратно обжать ее края до первоначального вида тонкой латунной трубочки. После чего можно было аккуратно извлечь заклепку с лицевой стороны. Именно так этот процесс описывается в одном из шпионских романов Зиммеля. Гораздо сложней оказалось отклеить фотографию от паспортной страницы: тут «профессиональные» советы столь авторитетного «фармазона», как Зиммель, ничуть меня не выручили. Хотя рекомендованная им «колонковая кисточка нулевого размера» и вправду оказалась чрезвычайно тонким рабочим инструментом, субстанция, которую полагалось этой кисточкой наносить, в одном месте упоминается у него как «чудодейственная жидкость», в другом — как «раствор из пузырька с едким запахом». Проку от подобных указаний было немного. Тогда я обратился в фотоателье — под предлогом, что мне нужно отклеить снимки из старых фотоальбомов. «Нитрорастворитель», — услыхал я в ответ, однако на добротный канцелярский клей немецких паспортных столов эта вонючая гадость не произвела ни малейшего впечатления — фотографии не отклеивались. Вдобавок обнаружилось, что растворитель этот мгновенно оставляет следы на паспортной бумаге. Тогда я решил фотографии просто срезать. Разумеется, предельно аккуратно, строго параллельно поверхности страницы: тонким лезвием ножа я отделял плотную фотобумагу слой за слоем. И здесь тоже ошибаться было нельзя: всякое слишком резкое движение прорывало страницу насквозь, и паспорт можно было выбрасывать. Легкие шероховатости, впрочем, можно было оставлять, их скрадывала потом вновь наклеенная фотография.

Но сперва я наклеивал ее, так сказать, временно, скотчем, чтобы с тыльной стороны наметить карандашом отверстия для заклепок и точки схождения с печатью. Печать была обыкновенная, резная, я переносил отпечаток с той, что была в паспорте, и прорезал отверстия для заклепок. После чего наклеивал фотографию и закреплял ее новыми заклепками. Тут мне на помощь пришли веяния моды. Среди молодежи тогда считалось особым шиком одеваться по-особенному, ни на кого не похоже. Майки предпочитались только перекрашенные (краситель заливался дома в ванну), свитера — только домашней вязки (такие «самовязы» не зазорно было и дарить), ну а ремни и кожаные куртки сам бог велел украшать заклепками, пряжками и бляшками по собственному вкусу. Для чего и предлагались в продаже специальные степлеры (пробойники), один из которых весьма пригодился мне для паспортных фотографий.

Несерб

22 июня 1974 года я автостопом отправился проверять маршрут, чтобы окончательно уяснить все детали будущего побега. На Троицу Буркхард и Эде Вайг уже провели такую проверку, проехав до самой турецкой границы. Мы старались запомнить все: особенности дорог, их загруженность, а также все, что касалось непосредственно охраны границы — контрольные посты, поведение пограничников, пограничные сооружения…

Из Мюнхена я перекочевал в Австрию, а затем через Югославию добрался до болгарской границы в районе сербского городка Димитровград. На подъезде к КПП я слез с грузовика, водитель которого меня подвозил, и пересек границу пешком. Так принято, когда путешествуешь автостопом: никому из шоферюг неохота нарываться на неприятности из-за незнакомого попутчика.

Стараясь, чтобы это не бросалось в глаза, я внимательно следил за всем, что происходит на границе, насколько тщательно проверяют документы по ту и эту сторону. Особенно, конечно, меня интересовало поведение болгарских пограничников: они проверяли въезжающих гораздо строже, чем югославы на выезде. Процедуры оформления транзитных виз по сравнению с прошлыми разами не изменились. И штамп въездной визы, как я убедился, лишь только представилась возможность его рассмотреть, остался прежним: на одной из страниц где-то в середине паспорта справа внизу он запечатлелся четким оттиском уже хорошо знакомой окраски — сверху голубой, снизу лиловой — и прежней структуры. Над ним пограничник шариковой ручкой написал кириллицей «автостоп» и проставил время пересечения границы.