Москва-41 - [130]
В Подольском архиве удалось обнаружить и ещё одну сводку потерь противника, подписанную начальником разведотдела штаба Брянского фронта подполковником М. А. Кочетковым, которая охватывает период с 4 по 8 ноября 1941 года:
«1. Нашими наземными войсками уничтожено:
4.11.41. в районе ДЕДИЛОВО 5 танков пр[отивни]ка; в районе МАСЛОВО — 2 танка, 30 солдат пр[отивни]ка; в районе пос[ёлка] РОГОЖИНСКИЙ — 3 танка пр[отивни]ка.
5.11.41. в районе ДЕДИЛОВО — 8 танков и до 400 солдат и офицеров пр[отивни]ка.
6.11.41. в районе НИЖ. КИТАЕВКА — 8 танков пр[отивни]ка;
7.11.41. в районе АЛЕКСЕЕВКА, РЖАВА — до бат[альона] пехоты пр[отивни]ка.
8.11.41. В районе ПИРОГОВО (вост[очнее] ПЛАВСК) до 500 солдат и офицеров.
2. Нашей авиацией бомбометанием и штурмовыми действиями уничтожено:
4.11.41. в районах: ТУЛА, КОСАЯ ГОРА, ЯСНАЯ ПОЛЯНА, ЧЕРНЬ, МЦЕНСК — 60 автомашин, 2 зенитных точки, до взвода пехоты, на земле один самолёт «Ме-109», один истребитель неустановленного типа и в воздушном бою сбит один самолёт «Ю-88» и три самолёта «Me-109».
5. 11. 41. в районах: АФОНАСЬЕВО, ПАВШИНО, ТИТОВО, КОСАЯ ГОРА, ПЛАВСК, КРАПИВНА — 16 автомашин с людьми и в воздушном бою сбит один самолёт «ХШ-126»[194]. В районе ПАНИНО, ОСЛАНОВО, КРУТОЕ, ЗУБРОВКА — 20 специальных автомашин, 35 автомашин с грузом, до 100 солдат и офицеров, 1 самолёт «Хе-113»[195], 1 самолёт «ХШ-126» и 1 самолёт «Me-109».
6.11.41. в районе ОРЁЛ, ст. МОХОВАЯ, ст. ЗОЛОТАРЁВО — 4 автомашины и до 20 солдат. На аэродроме ОРЁЛ — 6 самолётов неустановленного типа и 2 автомашины с лётным составом.
7.11.41. в районе ЧЕРНЬ убито 16 солдат и офицеров.
8.11.41. по дороге МЦЕНСК — ЧЕРНЬ — 68 автомашин с людьми, 12 цистерн с горючим, 80 мотоциклистов, до взвода пехоты и 1 самолёт неустановленного типа»[196].
Список побед внушителен. Лётчики, конечно же, присвистывали, составляя свои донесения. Поди проверь их работу — за десятки-то километров в немецком тылу. Хотя, как известно, проверялось и это — агентурной разведкой, партизанами, авиаразведкой.
Бомбила наша авиация и Ясную Поляну. Понять это можно: надо было остановить Гудериана, выжечь его танки. Шла война. Впрочем, неизвестно, упала ли хоть одна советская бомба на территории усадьбы Льва Николаевича Толстого. Немцы же нанесли музею-усадьбе огромный урон. Удивительное дело, солдаты вермахта шли в Россию под флагом борьбы с большевизмом, а кинулись в конце концов истреблять русский народ, уничтожать его культуру, глумиться над святынями. Хотя, конечно же, можно привести много примеров, свидетельствующих о том, как тот или иной немецкий офицер помогал бедствующим русским, угощал детей шоколадом, запрещал своим мародёрствующим подчинённым уводить со двора последнюю корову-кормилицу. Отдельные случаи проявления человечности и сострадания не отменяют систему, которая пришла в СССР в немецкими танками.
В усадьбе Л. Н. Толстого немцы устроили не только казарму, но и госпиталь. И хоронили умерших от ран тут же, неподалёку от могилы писателя. К счастью, тогдашний директор объединённых музеев Л. Н. Толстого внучка писателя Софья Андреевна Толстая-Есенина накануне оккупации смогла добиться эвакуации экспонатов. Под руководством хранителя яснополянских фондов С. И. Щёголева почти всё ценное было вывезено в Томск. Правда, многое всё же осталось в усадьбе.
И во время 47-дневной оккупации многое из оставшегося пропало и было утрачено. Немцы утащили седло, принадлежавшее Л. Н. Толстому, часы, некоторые другие предметы. Офицеры пытались развести в главном доме костёр и едва не устроили пожар. Потушили его С. И. Щёголев и прибежавшие на огонь местные жители. Варварское отношение к святыне, принадлежащей всему человечеству, можно теперь комментировать на любой манер. Но, говорят, солдаты вермахта, жившие в Ясной Поляне, даже не знали, кому принадлежал здешний дом и в чей музей они вошли квартировать и ломать паркет для печей. Они подозревали, что владельцем усадьбы был какой-то влиятельный коммунист…
Больше полутора месяцев длилась осада Тулы. Бои то затихали на день-другой, когда немцы решались атаковать севернее или южнее, пытаясь обойти город, блокировать его, чтобы додавить в полной изоляции, то вспыхивали с прежней яростью.
Но был бой, который, возможно, решил судьбу тульского противостояния. Он был самым первым. В оперативной сводке штаба Брянского фронта о бое 29–30 октября на южных окраинах Тулы говорится скупо:
«Части 50 А (258, 154, 260, 217 сд, 108 тд, полк рабочих вели бой с танками и мотопехотой пр[отивни]ка на юго-западной и южной окраине ТУЛА.
С 14.00 30. 10 велись уличные бои на южной окраине ТУЛА с прорвавшимися 19-ю танками пр[отивни]ка.
В уличных боях уничтожено 5 танков.
32 тбр, выгрузившись к 14.00 30. 10 в районе ст. ХОМЯ-КОВО, направлена в ТУЛА.
О 41 кд, 173, 290, 299, 194 сд, 58 зсп, 11 тбр — сведений не поступило»[197].
Стоп. Давайте в этом месте остановимся и наложим смысл только что прочитанного на известные события, происходившие под Тулой, попытаемся понять то, что до сих пор в истории обороны города ещё покрыто тайной.
Дело в том, что в некоторых публикациях говорится о том, что штаб 50-й армии якобы принял решение Тулу не оборонять и отвести войска восточнее, на новый рубеж. Этой версии придерживаются исследователи и та часть тульских краеведов, которые склонны возложить лавровый венок защитника Тулы на чело 1-го секретаря обкома партии В. Г. Жаворонкова, считая, что командующий 50-й армией генерал А. Н. Ермаков смалодушничал и приказал выходящим из окружения дивизиям идти через Тулу дальше на восток. Из рассказов бывшего сержанта 732-го зенитно-артиллерийского полка, принявшего первый удар немецких танков, Тимофея Дмитриевича Дубинина, полковника в отставке, долгие годы изучавшего историю тульской обороны: «Севернее Тулы были остановлены остатки дивизии, не хочу называть её номера, во главе с командиром — генерал-майором, которые по своей территории, несмотря ни на какие приказы, продолжали уходить на восток. Те окруженцы, которые отходили в Тулу, представляли собой малоприятное зрелище. Я своими глазами видел, как они отступали прямо через наши боевые порядки. Представьте себе, что чувствовали наши бойцы, видя, как красноармейцы бегут от немцев. Они рванули к винному заводу и начали громить его. Из автоматов стреляли по цистернам со спиртом, подставляли к дыркам котелки. Как мне рассказывали, один боец пытался зачерпнуть спирт из цистерны сверху, упал в неё и утонул. Спирт тёк по земле ручьями».
