Московия - [105]

В ней не было совершенно никаких изменений, за исключением следующей клаузулы, присоединенной к концу грамоты: «Мы, Петр Кишка, воевода полоцкий и староста дрогичинский, и Михаил Богуш Богутинович, казначей Великого княжества Литовского и воевода слонимский и каменецкий, послы короля польского и великого князя литовского, свидетельствуем, целовав даже от его имени изображение креста, и обязуемся, что и король наш равным образом подтвердит крестоцелованием эту грамоту; для вящей верности сего дела мы скрепили эту грамоту нашими печатями».

Итак, после того как мы выслушали и видели все это, нас всех вместе зовут к государю. Когда мы вошли к нему, он тотчас велел нам сесть на определенном месте и повел следующую речь: «Иоанн Франциск, граф Леонард, Сигизмунд! Вы убеждали нас от имени папы Климента Седьмого, брата нашего Карла, избранного римского императора и высшего короля, и его брата Фердинанда заключить вечный мир с Сигизмундом, королем польским. Но так как мы никоим образом не могли совершить его на выгодных для обеих сторон условиях, то вы просили, чтобы мы, по крайней мере, установили перемирие. Его-то мы и свершаем и принимаем ныне по нашей любви к вашим государям. Мы желаем, чтобы вы присутствовали при том, как мы в отношении этого перемирия оказываем нашу справедливость королю и утверждаем перемирие, дабы вы могли донести вашим государям, что присутствовали при свершении и законном скреплении перемирия, видели это, и что мы сделали все это из любви к ним». По окончании этой речи он призывает советника Михаила Георгиевича, который занимает должность, приблизительно как при наших князьях гофмейстер, и велит ему снять со стены напротив позолоченный крест, висевший на шелковом шнурке над государем. Советник тотчас же взял чистое полотенце, лежавшее на рукомойном кувшине, поставленном в тазу, достал с великим благоговением крест и держал его высоко в правой руке. Равным образом главный секретарь держал в обеих руках перемирные грамоты, сложенные вместе так, что грамота литовцев, подложенная под другую, выдавалась настолько, чтобы была видна клаузула, содержавшая обязательство литовцев.

Как только Михаил положил на эти грамоты правую руку, в которой он держал крест, государь встал и, обращаясь к литовским послам, в длинной речи принялся излагать, что он не уклонился бы от мира в ответ на особые просьбы и увещания столь великих государей, послы которых, как видят литовцы, присланы к нему с этой именно целью, если бы этот мир мог свершиться на сколько-нибудь выгодных для него условиях; и раз он не может заключить с их королем вечного мира, то в знак расположения к этим великим государям по просьбе послов он этой грамотой — тут он указал пальцем на грамоту — заключил с ним пятилетнее перемирие.

«Сказанное в этой грамоте, — он указал на нее пальцем, — мы будем соблюдать, — добавил он, — пока Богу будет угодно, и будем оказывать нашу справедливость брату нашему королю Сигизмунду, с тем, однако, условием, что и король даст нам точно такую же во всем грамоту, написанную по тому же образцу, и утвердит ее в присутствии наших послов; что он окажет нам свою справедливость, и, наконец, озаботится переслать к нам эту грамоту с нашими послами. В то же время вы также подтвердите клятвой, что ваш король исполнит и соблюдет все это и каждое в отдельности». Потом он, глядя на крест, трижды осеняет себя крестным знамением по их обычаю: тремя пальцами прикасаясь ко лбу, груди, правому и, наконец, левому плечу, столько же раз наклоняя голову в сторону креста и опуская правую руку почти до земли; затем, подойдя ближе и шевеля губами, будто произнося молитву, он вытирает уста полотенцем, сплевывает на землю и, поцеловав наконец крест, прикасается к нему сперва лбом, а потом тем и другим глазом. Отступив назад, он снова осеняет себя крестом, наклоняя голову, как и прежде.

После этого он предлагает литовцам подойти и сделать то же самое. Прежде чем послы исполнили это, один из них, по имени Богуш, русский по вере, прочитал запись, в которой они давали обязательство, составленную хотя и очень многословно, но не содержавшую ничего или очень мало сверх вышесказанного. Каждое слово Богуша повторял его товарищ Петр, который был римской веры. Толмач государев переводил то же самое на латынь слово в слово и нам. Затем по прочтении, повторении и переводе записи оба польских посла, Петр и Богуш, целуют по очереди тот же крест, причем государь стоял рядом. Пока литовские послы были заняты чтением и клятвами, государь там же стоял, где стояли мы и все прочие. Он спросил у меня: «Ты понимаешь ли по-русски?» Я отвечал: «Понимаю отчасти, но не все».

По окончании этого государь сел и произнес такие слова: «Вы видели, что по особой просьбе Климента, Карла и Фердинанда мы оказали нашу справедливость брату нашему Сигизмунду, королю польскому. Итак, скажите вашим государям: ты, Иоанн Франциск, — папе, ты, граф Леонард, — Карлу, и ты, Сигизмунд, — Фердинанду, что мы сделали это по любви к ним и чтобы христианская кровь не проливалась во взаимных войнах». После того как он высказал все это в длинной речи с прибавлением обычных титулов, мы в свою очередь поблагодарили его за особое уважение к нашим государям и обещали исполнить его поручения со всем тщанием. Затем он призывает к себе двух из своих главных советников