Москит - [68]

Тео взмок под яростным взглядом Джерарда.

— Если сумеете написать новую книгу, — миролюбиво добавил Джерард, — и свяжетесь с агентом, чтобы издать ее, — мы вас отпустим. Если нет…

Вот когда он все понял. Но о чем он должен писать? Ту ночь Тео долго лежал без сна, представляя железные крюки, ввинченные в стену над головой. Должно быть, он все-таки заснул, потому что на рассвете его разбудили слова, повторявшиеся в сознании.

Теперь, когда не осталось ни жрецов, ни философов, самые важные люди в мире — художники. Теперь они видят суть вещей.

И Тео вспомнил, словно распахнули тяжелые шторы, впустив яркий дневной свет. Рохан и Джулия, две серо-черные фигуры под дождем. Похоронным дождем. Как можно было их забыть, спросил он себя. Выдернув их имена из клубка утерянного, он видел, как Джулия съежилась под раскисшим небом. Не имея возможности поделиться с кем-нибудь воспоминаниями, Тео беспокойно бродил по комнате. Служанка-тамилка, встревоженная шумом, заглянула в комнату — узнать, чем он тут занимается.

— Я вспомнил, — воскликнул Тео, но радость тут же заволокло страхом. — Но что еще я забыл? — крикнул он служанке, которая лишь непонимающе улыбалась.

За окном после недолгой передышки снова полил дождь. Остро пахло чайными листьями и цветами. Птичий крик разорвал воздух, и туча укрыла джунгли.

Джулия вовсе не собиралась за ним следить. Так, во всяком случае, она позже говорила сама себе. Выйдя из дому за рыбой, вдруг решила вместо рынка отправиться на Лидо. Глупо, конечно, но она поняла это слишком поздно — когда увидела Рохана. Он не гулял по берегу, и он был не один. В любой момент он мог повернуть голову и заметить жену, но Джулия смотрела как загипнотизированная. Рохан смеялся. По крайней мере, из кафе, где Джулия пила кофе, ей так показалось. Женщина выглядела смутно знакомой. Чувствуя боль в груди, Джулия смотрела, как Рохан протянул руку с зажигалкой, чтобы женщина закурила. Потом и сам зажег сигарету. Но он давно бросил курить. И снова заныло в области сердца. Джулия вглядывалась в лицо Рохана. Лицо незнакомца. Что происходит? Джулия не вспомнила бы, когда в последний раз видела его смеющимся. Но радости на его лице она не видела и сейчас.

Вернувшись домой, она открыла чемодан с вещами Нулани. Альбомы с эскизами и всякие мелочи, что Рохан забрал для нее из дома Тео, хранились здесь вместе с ее письмами. Несколько браслетов, старенькая юбка цвета лайма, склянка с дешевыми духами. Целая жизнь. И несколько фотографий: Тео, Анна вместе с Тео, Джим, брат Нулани.

— Он уйдет? — Джулия разрыдалась.

«Такой вот, значит, конец, — думала она. — Анны нет, Тео погиб, и наш брак умер. Как мог ты забыть все, через что мы прошли вместе? Решил зачеркнуть свою боль — и меня вместе с ней?» Такого конца она предвидеть не могла. Как глупо. Много лет назад Джулия сама предложила мужу вернуться на Шри-Ланку. Он отказывался, уверяя, что из этого ничего хорошего не выйдет.

— Джулия, как ты не поймешь? — говорил Рохан. — Моя страна уничтожена. Даже закончившись, война будет продолжаться в умах людей. Разумеется, люди будут делать вид, что давно ее забыли, но как забудешь, если отца твоего, мать или брата убили на твоих глазах?

И добавил, что и в мирное время война дает о себе знать — оставшимися шрамами. Джулия продолжала плакать, но уже тихо, мерно раскачиваясь на полу, среди осколков жизни Нулани Мендис. Нужно было прислушаться к предупреждению Рохана. Ни Анну, ни Нулани по крайней мере не предали так, как Рохан ее предал. Она вытащила последнее письмо девушки и в сотый раз прочитала пугающие слова.

Джим теперь со мной долго не увидится. Сдает выпускные экзамены, поэтому совсем нет времени. А потом будет искать работу. Мне вас не хватает, я очень скучаю.

Джулия вздрогнула, словно ее хлестнуло током. Брат Нулани учился в университете Шеффилда, она вдруг вспомнила это с отчетливой ясностью. То ли Тео упоминал, то ли сама Нулани. Почему им не пришло в голову потянуть за эту ниточку? «Я найду ее, найду», — бормотала Джулия. Захлопнув чемодан, юбкой вытерла слезы и взялась за телефон. Она позвонит в университет Шеффилда. Разыщет Джима Мендиса.

Дождь закончился, и день притих, полный мягкого света, совсем как весной в Англии. А ближе к вечеру и солнце выглянуло. Служанка принесла блюдо с фруктами, поставив его на тусклый металлический поднос с изображениями индусских богов. Пока она семенила с подносом от двери, приближаясь к Тео, что-то мелькнуло в памяти, однако беззубая старушечья улыбка отвлекла его, и воспоминание исчезло, едва родившись. Но остаток дня Тео не находил себе места. Что-то определенно не так, что-то он забыл очень важное. Кровь бросилась в голову, вернулся озноб. Должен был прийти Джерард, но после сцены днем раньше Тео не хотел его видеть. К вечеру он превратился в сгусток боли; скорчился на кровати и, сцепив зубы, ждал появления Джерарда. Того все не было, и страх, теперь неизменный спутник Тео, усиливался с каждой минутой. В последние дни он чувствовал себя хуже. Нещадно ныла нога, вернулись головные боли — возможно, из-за плохо подобранных очков. Тео сполз с кровати и принялся ходить по комнате, не выпуская дверь из виду. Потом его вырвало, он снова лег, впал в забытье, но и сон не принес облегчения. Тео стонал, лихорадочно метался. Разбудил его голос служанки. Настойчивый и тонкий, голос звучал на фоне необъяснимого гула. Тео съежился: служанка стояла слишком близко. Он чувствовал, что весь горит, кружилась голова. Может, у него малярия? Старуха тыкала пальцем вверх, на потолок. Тео смотрел на нее сквозь туман. Чего она хочет? Он попросил принести радио — служанка либо не захотела, либо не поняла, и в конце концов Тео просто отвернулся. Старуха вела себя слишком дружески, и это пугало. Джерард так и не дал о себе знать. Тео подтянул к себе тетрадь. «Рохан, — думал он. — Только бы не забыть Рохана. И Джулию».