Мошенник - [24]

– Нет, в этой дыре уже ни у кого не сохранилось ни капельки чувства юмора, – мрачно изрек Хэвиленд. – Здесь просто необходимо чувство юмора, иначе мы тут все передохнем.

– Сходи-ка ты лучше в картотеку и помоги Брауну с работой. Он там разбирает карточки мошенников, – сказал Мейер.

– А у вашего Брауна тоже отсутствует чувство юмора, просто начисто отсутствует, – сказал Хэвиленд и направился к выходу.

– Ну что за дубина, – сказал Клинг. – Он когда-нибудь...

– Ну что же – заговорил Мейер, а глаза его при этом подозрительно поблескивали, – в известном смысле он не так-то уж и не прав. Нарушение закона Манна считается серьезным преступлением. И даже очень серьезным.

Клинг внимательно посмотрел на него. Мейер говорил сейчас о том же самом и почти теми же самыми словами, что и Хэвиленд, но звучало это у него как-то совсем по-другому.

– Я понимаю, что это очень серьезно, – сказал он. – И я буду соблюдать предельную осторожность, Мейер.

– Осторожность – это для вас ключевое слово, – сказал, улыбаясь, Мейер.

– Да, собственно, если говорить по правде, – сказал Клинг, – так этот чертов срок – с десятого июня – может вообще все испортить. Клер, как вы, конечно, знаете, учится в колледже. И может оказаться, что на эти дни придется самый разгар её выпускных экзаменов.

– А вы, небось, уже давно планировали эту поездку? – спросил Мейер.

– Да-а, – неуверенно протянул Клинг, все ещё обдумывая эту чертову дату – десятое июня, которая может войти в столкновение с расписанием Клер, и пытался найти хоть какой-нибудь выход, учитывая при этом и тот случай, если такого столкновения не произойдет.

Мейер с сочувствием покивал головой.

– Наверное, для вас это будет целое событие? – спросил он. – Это первая совместная поездка, я так понимаю.

Погруженный в свои размышления и связанные с этим расчеты, Клинг совершенно машинально ответил, правду, снова не думая о том, что разговаривает сейчас с одним из своих коллег – с полицейским.

– Да, – сказал он. – Мы ведь влюблены друг в друга.

* * *

– Самое паршивое в тебе – это то, – сказал Хэвиленд, наблюдая, как Браун сосредоточенно изучает карточки, – так это то, что ты просто влюблен в свою работу.

– Если не считать сна, то большую часть своей жизни я провожу в этом помещении, – сказал Браун. – Черт возьми, было бы, по-видимому, просто ужасно, если бы при этом я не любил того дела, которым занимаюсь.

– Ничего подобного, ничего страшного не было бы, – сказал Хэвиленд. – Я, например, просто ненавижу работу полицейского.

– Так почему же ты в таком случае не уходишь с этой – работы? – прямо спросил Браун.

– Просто я им необходим, – сказал Хэвиленд.

– Это уж точно.

– Конечно, точно. Да ведь наш отдел и недели бы не просуществовал, если бы я не вел его за руку.

– В таком случае не отпускай эту руку, – сказал Браун.

– Преступность сразу же расцвела бы пышным цветом, – невозмутимо продолжал Хэвиленд. – Город целиком оказался бы во власти мелких жуликов и всякого ворья.

– Роджер Хэвиленд – Защитник Народа, – сказал торжественно Браун.

– Да, я таков, – скромно признался Хэвиленд.

– Послушай-ка, Защитник Народа, – сказал Браун. – Погляди-ка вот на эту анкету.

– А что это?

– Карточка жителя района с уголовным прошлым. – Перед ним на столе лежала картонная карточка, на лицевой стороне которой значилось:

ИМЯ: Фредерик Дойч (клички: Фритци, Датч, Голландец).

АДРЕС: д. 67, 4-я Саут-стрит.

ЭТАЖ: 2-й.

КВАРТИРА: 1”С”.

ИЗМЕНЕНИЕ АДРЕСА: Переехал в отель “Картер”, угол Калвер и 11-й Саут-стрит.

СПЕЦИАЛИЗИРУЕТСЯ: В мошенничестве.

ПОЛИЦЕЙСКИЙ УЧАСТОК: 87-й.

НАЗВАНИЕ ТЮРЬМЫ: Находится на свободе.

– Ну, как ты смотришь на такого кандидата?

– А что тут смотреть? – спросил Хэвиленд.

– Это профессиональный мошенник, – сказал Браун.

Он подал Хэвиленду картонный квадратик. По старой полицейской привычке тот тщательно осмотрел карточку.

– Она мне ни о чем не говорит, – изрек он наконец.

– А ты переверни и посмотри с обратной стороны.

На оборотной стороне была приклеена фотография довольно молодого сухощавого мужчины, кроме того, был указан его возраст (тридцать один год), рост, вес и особые приметы. В графе “Примечания” было впечатано:

“Молод, но довольно искусен в азартных играх и шулерстве. Приемы меняются в зависимости от обстановки. Работает в одиночку или с напарником, однако, напарника ни разу не удалось задержать. Отсидел по приговору суда 18 месяцев. По отбытии срока выпущен и в настоящее время находится на свободе”.

– Подходит, – сказал Хэвиленд.

– Почему он меня особенно заинтересовал – дело в том, что он, так сказать, мастер на все руки, – сказал Браун. – Вот, возьми, например, обычного мошенника, так тот чаще всего придерживается какого-то одного, хорошо отработанного приема. А этот парень меняет и приемы, и игры. Точно так же, как тот, которым занимается сейчас наш восемьдесят седьмой участок. И должно быть, он очень осторожен – промышляет этим чуть ли не с детства, а влип только один раз. Браун ещё раз внимательно оглядел карточку. – И какой только болван составляет их? Ведь тут нужно было бы по крайней мере указать, где он “ломал” свой срок и на чем именно попался.