Моруроа, любовь моя - [78]

Моя политическая карьера началась 50 лет назад, когда я вернулся с первой мировой войны. Уже тогда я обнаружил, что в метрополии гражданские права и свободы стоят гораздо больше, чем во Французской Полинезии. Мое участие в данных выборах, приведшее к избранию меня сенатором, вызвано тем, что наша борьба за свободу Полинезии еще не увенчалась успехом».

37. ЛИБЕРАЛЬНАЯ РЕФОРМА

К этому времени Анри Рэя на посту министра по делам заморских департаментов и территорий уже сменил бывший министр обороны и бывший офицер иностранного легиона Пьер Месмер. На Таити это было воспринято как дурной знак, говорящий о том, что Помпиду намерен взять строптивых автономистов в ежовые рукавицы. Однако Месмер всем на удивление принялся разглагольствовать о том, что необходимо предоставить полинезийцам больше прав и ответственности. Из чего многие сделали вывод, что Рэю пришлось уйти с министерского поста, потому что ему недоставало гибкости и такта.

Увы, очень скоро выяснилось, что задуманная Месмером реформа подразумевала изъятие одной четверти годового бюджета, которым располагала Территориальная ассамблея, и распределение этих средств между четырьмя десятками новых коммун. Депутаты ассамблеи немедленно возразили, заявив, что, во-первых, согласно действующему законодательству, образование новых коммун является их прерогативой, и они намереваются и впредь заниматься этим по мере надобности и возможности; а во-вторых, когда они несколько лет назад собрались образовать семь новых коммун, именно французское правительство своими темными маневрами сорвало это дело.

Случившееся затем показывает еще раз и, пожалуй, с особенной отчетливостью, как мало весят голоса избранников полинезийского народа и как легко Франции навязывать им свои решения. Ибо агентство Франс Пресс вскоре бодро известило, что десять голлистских и союзных с ними депутатов, никогда не бывавшие на островах, выдвинули в Национальном собрании «либеральный» проект резолюции, призывающий предоставить жителям Французской Полинезии «коммунальную автономию». Ближайшее изучение этого проекта обнаружило, что предполагается не только изъять часть сумм из бюджета Территориальной ассамблеи, но и подчинить новые коммуны новому органу, в котором будут преобладать колониальные чиновники! Таким образом, подлинной и весьма реакционной целью «либеральной» реформы было лишить и без того слабую Территориальную ассамблею части ее полномочий.

Губернатор Анжели, всегда послушный своим начальникам в Париже, поспешил совершить несколько поездок по островам, чтобы объявить там радостную новость: наконец-то жители Французской Полинезии получат автономию, которой так долго добивались. «Нельзя мириться в XX столетии, — говорил он, — чтобы вами правили властители, находящиеся в сотнях километрах за горизонтом». Число километров ясно показывало, что подразумевалось избавление от гнета Территориальной ассамблеи, а не правительства в Париже. Добавим, что, мила Территориальная ассамблея в 1964 году задумала образовать семь новых коммун на Таити, тогдашний губернатор Сикурани по указанию из Парижа помешал тому, непомерно затянув рассмотрение проекта. Противодействуя автономистам, Сикурани напирал на то, что проектируемые коммуны имеют столь малочисленное население, что не смогут быть жизнеспособными».

Когда Национальное собрание приступило к обсуждению голлистской резолюции, Сэнфорд ловко начал свое выступление чтением длинных цитат из подробного обоснования Сикурани, почему во Французской Полинезии невозможно создавать новые коммуны. При этом он воспользовался случаем преподать десяти авторам резолюции необходимый урок географии:

«Во время референдума в апреле 1969 года на 30 обитаемых островах группы Туамоту — Гамбье насчитывалось 3065 избирателей, приписанных к 40 избирательным участкам. Получается в среднем 77 избирателей на один округ; фактически в двух округах было меньше 20 избирателей и только в одном — более 200. На десяти Маркизских островах насчитывался 1791 избиратель. Они были приписаны к 18 избирательным участкам, в среднем по 100 на округ. Однако в трех округах было меньше 40 избирателей, и только в одном больше 250. На пяти островах Тубуаи числилось 13 избирательных округов и 1816 избирателей, в среднем по 140 человек на округ. На пяти Подветренных островах было 5130 избирателей, приписанных к 27 участкам, то есть в среднем по 190 человек на округ. Наконец, на трех обитаемых Наветренных островах — Таити, Муреа и Маиао на избирательный участок приходилось 458 человек, поскольку округов было 25, а количество избирателей составляло 11 463».

Эти красноречивые цифры дали повод Сэнфорду слегка подшутить над нелепым и нереалистичным предложением голлистов «сгруппировать далеко разбросанные избирательные округа в трех десятках коммун, причем в каждой будет жизненный центр, призванный своей активной деятельностью удерживать население на родных островах». Вот едкий комментарий Сэнфорда:

«В данном случае авторы проекта пытаются обмануть не только Национальное собрание, они обманывают сами себя. Неужели они верят, будто что-нибудь изменится, если они на бумаге соединят в одной коммуне население трех-четырех островков, с большим трудом кормящееся рыбной ловлей и заготовкой копры? Оттого, что вы назовете один из островов «жизненным центром», разделяющие их расстояния в 100, 200, 300 километров нисколько не сократятся. Видел ли кто-нибудь, чтобы во Франции объединение трех деревушек в одной коммуне помешало бегству жителей из деревни? Вряд ли. В Полинезии, как и во Франции, чтобы удержать население на месте, прежде всего нужны новые производственные объекты, а не пустопорожние бюрократические конструкции.