Морской закон, рыбья правда - [56]

Одна из первых, посвященная народному герою, которого Антуан, не особо мудрствуя с переводом непроизносимых имен, называл просто Героем.

— …И тогда, после совета с мудрыми старухами, Герою удалось создать пузырь воздуха, который был тяжелее воды, и погрузиться в самую глубокую впадину. Там-то он увидел чудеса, равных которых мы представить не можем. Но все, что мы знаем об этих чудесах — это слова героя, который успел сложить свою последнюю песню. Потом воздух у него кончился, и толща воды раздавила его.

— Это сказка?! — спросила Зура, пораженная.

— Нет, конечно, — пожал плечами Антуан. — Это совершенно правдивая и очень хорошая история. Просто она произошла так давно, что никто в точности не знает, случилась ли она на самом деле.

— Что в ней хорошего? — поразилась Зура. — Ты ведь не рассказал, что случилось с героем в расщелине. К тому же он так и не спасся и не получил в жены сестру вождя, как хотел.

— Сказать, что он спасся — легко, — покачал головой Антуан. — Сердце радуется, когда говоришь хорошие вещи. Гораздо сложнее рассказать такое, чтобы молодые люди не захотели нырять в расщелины, очертя голову. А они устроены так, что непременно попробуют.

— Ты говоришь, как старик, — сардонически заметила Зура.

Антуан засмеялся своей белозубой улыбкой шестнадцатилетнего.

— Ты знакома с моей дочерью, Зура. Как по-твоему, старик я или нет?

— Что? — Зуре показалось, что она ослышалась.

— Майя — моя дочь. Ты разве не знала? Вообще-то у нашего народа редко бывает, чтобы родители и дети оставались близки после того, как дети вырастают. Но у нас с Майей особый случай. Не принято, чтобы молодые маги оставались в стае. Обычно их с родителями высылают, чтобы маг быстрее научился уму-разуму и не сбивал с толку остальных ребятишек, которым расти обычными. Но моя спутница умерла, когда Майя была крошкой, поэтому с ней ушел один я. И ни разу об этом не пожалел…

Антуан помолчал, глядя на золотые лучи, которые широкими полотнищами проникали в окна.

— Раньше, — сказал он, — когда волны были молодыми, а ветры любопытными, у нас было принято, чтобы маги в годы своего возмужания и их родители совершали кругосветные путешествия. Для нашего народа это не так трудно, как для вашего. Можно плыть и плыть, время от времени огибая сушу и острова. А чаще даже и огибать не приходится. Другое дело, что у нас, как и у вас, есть враждующие государства. Лин называет их союзами племен. И границы этих племен не очерчены на земле столбиками.

Зура хотела сказать, что на границе Роны, например, столбики тоже стоят только на дорогах, а в лесу или в поле их не найдешь, но не стала перебивать Антуана. Он тем временем продолжал.

— Границы этих водных пространств меняются в зависимости от течений, времени годы и кочевий косяков рыбы. Нельзя нарисовать политическую карту водных угодий; а если можно было бы, то разноцветные пятна ползали бы по ней, как ваши букашки. Чтобы понять, не заплыл ли ты случайно к врагам, нужно постоянно слушать песни, которые ветер разносит над морем. Только так можно не попасть в неприятности. Неудивительно, что раньше путешествия были хорошей школой для магов, проверкой их на прочность… Стать родителем мага считалось делом почетным, но и опасным. Было даже такое проклятие — чтоб тебе мага родить.

— На суше тоже такое есть, — вспомнила Зура. — Только оно длиннее. «Чтоб тебе мага родить и внуков не видать».

— Наземные жители очень чадолюбивы, — кивнул Антуан. — Это все потому, что у вас нет племен и кроме родителей о детенышах некому позаботиться. Ну я все это рассказываю к тому, что вот так с молодежью давно уже никто не путешествует. Это считается слишком опасным и ненадежным. Молодые маги с родителями просто живут отдельно, но плывут теми же маршрутами, что и их стаи… Иногда поселяются в городах, начинают учиться ремеслу раньше, чем это было принято… В городах очень много магов, без них нельзя было бы эти города построить.

— Это верно, — Зура вспомнила виденную ею крепость морского народа. — Значит, вы с Майей вот так жили вдвоем, отдельно от стаи? И потому стали ближе друг к другу?

Она подумала про себя, было ли это хоть чем-то похоже на их жизнь с братом. И тут же решила, что нет: ведь Антуана и Майю никто не объявлял изгоями.

А все-таки трудно было переварить, что Антуан — отец волшебницы. Зура долгое время считала его вообще слугой Лина. Потом поняла, что это не вполне так. Антуан ему, несомненно, служил, но в том же духе, что и сама Зура. А еще он безмерно уважал волшебника и как будто… отдавал долг чести, что ли? Может, Лин ему жизнь спас когда-то.

— Не совсем, — лукаво прищурился Антуан. — Мы с ней правда отправились вокруг света. Это было лет тридцать назад по вашему счету. Ох и здорово было! Ох и намучился я с ней! Но такого рода приключения и делают человека мудрецом и героем, — добавил он без ложной скромности.

Зура расхохоталась, но быстро прекратила, потому что мешала боль в животе. Антуан на нее не обиделся.

* * *

Довольны и сыты будут те, кто следует вдоль косяков рыбы и строит города на своем пути, чтобы останавливаться в них время от времени. Поэтому детей, которые хотят изучать магию и плыть пустыми волнами, слагая песни о новых течениях и землях, следует заставлять в одиночку сражаться со всей стаей согласно древнему обычаю. Но доводить дело до конца я не советую. Те, что вступят в такую драку, редкостные идиоты, и их следует отпустить поступать так, как они хотят.