Морской наёмник - [50]
— Ну, этому народцу прямая дорога на дерево висельников, — ввернул кто-то.
— Не всегда, далеко не всегда. Уж больно скользки, увёртливы. Вроде и виноваты, а до смерти проступок не дотягивает. Знаете ведь, есть некоторые шутники профосова племени — ни за что просто так не отпустит, коли в лапы ему угодил.
Больная тема вызвала оживлённый обмен репликами.
— Знавал одного упыря. Он пока пару людишек с утреца не вздёрнёт поближе к солнышку, для аппетита, — за стол не садится.
— Он, сволочь, мне пальцы в тиски сует, а сам в ухо шепчет: признайся, мол, по-хорошему. Всё равно будем мучить, пока язык не развяжется. Лучше сам себя оговори. И такой у него, прости господи, смрад из пасти пышет, что я действительно едва не сознался в грехах настоящих и мнимых!
— Что попусту языки трепать: каждому подобные изверги ведомы. Им бы только солдатской кровушки досыта похлебать.
— Не столь солдатской, сколь мужицкой...
— Что ещё за защитник мужланов такой завёлся в честной компании?!
— Заткнитесь оба, ради Христа! Ваши речи нам давно ведомы-переведомы. Хотца вот новенького человечка послухать.
— Так вот, — степенно продолжил Проль, выждав, пока все глаза вновь обратились к нему, — когда вроде и виноваты и до смерти повинность не дотягивает... Ослепляют тогда всех, кроме одного, а тому единственному «счастливчику» только руки да ноги отсекают. Причём выбирают самого крупнотелого, костистого. Он теперь как бы глазами общими становится на всю шайку-лейку, а остальные — его ногами. Таскают, в общем, своего поводыря, кормят, ну и так далее. Так вот, перво-наперво, через день-другой они обрубка своего бросают. Где-нибудь на дороге, подальше от селения, чтобы не заставили подобрать. И топают уже самостоятельно, руководствуясь слухом да на ощупь. И ещё, конечно, по запаху. Города, селения, лагеря воинские легко можно обнаружить хоть во тьме кромешной — по запаху особому несусветному. Слыхивал я, недавно Лейпцигский высокий магистрат указ чудной издал: разломать, к чертям, без остатка все свинарники и хлева в центре города и вынести их хотя бы на окраины. Не знаю, что у них там выйдет, ну так ведь это ж только один город.
— Им, сволочам, лишь бы народ всячески ущемить, — угрюмо пробурчал какой-то недавний землероб, истолковав весть по-своему. — Как оно, зиму-то перемочь без сальца да без зажарки?
— В вашем богопротивном Лейпциге и не такое случается. Зря, что ли, там недавно самого Агасфера[89] видели!
— Так вот, слепцы наши, поневоле тонкий слух и обоняние обретая, очень чутко определяются и чётко ориентируются. Не дай боже, если у тебя на узкой да глухой дорожке монетка в кошельке звякнет. Не хуже менялы, жида или ломбардца-банкира, единственно по звуку случайному определят металл, лаж, достоинство! Да и количество в кошельке, пожалуй. Притом безо всякой там скамеечки[90], мер, весов, кислоты и прочей дребедени. Так что за пару-тройку крейцеров никто тебя давить не сподобится. Но не дай бог, если от талера и выше.
— Дублон, — вдруг брякнул Ганс и широко ощерился, оглядываясь: свои тут, нет? А если здесь, поймут ли, о чём он?
Свои поняли, и Ганс получил сильный тычок в бок, а также благожелательный совет заткнуться немедленно.
Проль использовал передышку для того, чтобы промочить горло, и после пары мощных хлебков продолжил.
— Обычно первый, а это, как и везде, вожак, самый сильный, роняет свой посох и просит этак жалобно помочь ему. Остальные поддерживают, обещая возблагодарить Господа в первом же окрестном храме. Запомните накрепко: не дай вам бог поддаться на уговоры! Когда вы протянете просителю посох, ваша рука очутится ровно в тисках. Условный свист — и наваливается ватага. Выхода у них нет — только убить! Потому как если вырвешься и поспешишь за помощью, им как незрячим далеко не уйти. Причём чтобы не вымазаться в крови, которую слепцы тоже не видят, — жертву они, как правило, душат. Пока прочие держат за руки, ноги, платье, как придётся, распластав, один, что у них как бы на должности душителя, тот же, кстати, что при случае и своих карает, рано или поздно найдёт твоё горло. Труп разденут донага — когда у них ещё будет возможность одёжкой да обувкой разжиться?! — и поделят всё по справедливости. Только сначала всё прощупают внимательнейшим образом: нет ли вышивки приметной, гаруса либо другой отличительной детали. Да и такую не выбрасывают: отпорят, расплетут, нарочно в грязи вываляют так, что и сам портной свою вещь не признает. А нет, так продадут старьёвщику верному — из тех, что не спрашивают. Девок они по запаху распознают. Причём народец-то этот слепой, он же вечно голодный, а раз не видят, то им и всё едино: девчонка-соплюха, девка ядрёная, баба в соку либо старушенция замшелая. Им ведь глаза-то зажмуривать не надо, чтобы представить себе хоть королевишну, хоть саму мадонну.
Шутка вызвала дружный смех, глаза у всех заблестели, и не только от вина. Как все мужики, солдаты любили послушать про это.
— Не пойму я этих баб! Со зрячим-то все они не прочь, а как со слепцом — так ни за какие коврижки. Кроме глаз-то остальное ведь всё при нём!
Проль опять же не терял времени даром: усы сплошь покрыла пивная пена. Дождался и своего часа:
Первая половина XVII века. Европа погрязла в очередной бестолковой и жестокой войне — Тридцатилетней. Главный герой романа, ландскнехт Михель, после ряда смертельных приключений решает сменить «профиль деятельности» и заделаться пиратом. Для этого ему необходимо захватить корабль. Судьба забрасывает Михеля на борт китобоя «Ной». Но кровавые события прошлого постоянно преследуют бывшего наёмника... Новый роман известного писателя Сергея Удота является первой книгой дилогии «Неприятие крови» о приключениях наёмника Михеля.
Звукозапись, радио, телевидение и массовое распространение преобразили облик музыки куда радикальнее, чем отдельные композиторы и исполнители. Общественный запрос и культурные реалии времени ставили перед разными направлениями одни и те же проблемы, на которые они реагировали и отвечали по-разному, закаляя свою идентичность. В основу настоящей книги положен цикл лекций, прочитанных Артёмом Рондаревым в Высшей школе экономики в рамках курса о современной музыке, где он смог описать весь спектр основных жанров, течений и стилей XX века: от академического авангарда до джаза, рок-н-ролла, хип-хопа и электронной музыки.
Как жили и работали, что ели, чем лечились, на чем ездили, что носили и как развлекались обычные англичане много лет назад? Авторитетный британский историк отправляется в путешествие по драматической эпохе, представленной периодом от коронации Генриха VII до смерти Елизаветы I. Опираясь как на солидные документальные источники, так и на собственный опыт реконструкции исторических условий, автор знакомит с многочисленными аспектами повседневной жизни в XVI веке — от гигиенических процедур до особенностей питания, от занятий, связанных с тяжелым физическим трудом, до проблем образования и воспитания и многих других.
Полу-сказка – полу-повесть с Интернетом и гонцом, с полу-шуточным началом и трагическим концом. Сказание о жизни, текущей в двух разных пластах времени, о земной любви и неземном запрете,о мудрой старости и безумной прыти, о мужском достоинстве и женском терпении. К удивлению автора придуманные им герои часто спорили с ним, а иногда даже водили его пером, тогда-то и потекла в ковши и братины хмельная бражка, сбросила с себя одежды прекрасная боярыня и обагрились кровью меч, кинжал и топор.
Беседа императора Константина и патриарха об истоках христианства, где Иисус – продолжатель учения пророка Махавиры. Что означает очистительная жертва Иисуса и его вознесение? Принципы миссионерства от Марии Назаретянки и от Марии Магдалены. Эксперимент князя Буса Белояра и отца Григориса по выводу христианства из сектантства на основе скифской культуры. Реформа Константина Великого.
Принятое Гитлером решение о проведении операций германскими вооруженными силами не являлось необратимым, однако механизм подготовки вермахта к боевым действиям «запускался» сразу же, как только «фюрер и верховный главнокомандующий вооруженными силами решил». Складывалась парадоксальная ситуация, когда командование вермахта приступало к развертыванию войск в соответствии с принятыми директивами, однако само проведение этих операций, равно как и сроки их проведения (которые не всегда завершались их осуществлением), определялись единолично Гитлером. Неадекватное восприятие командованием вермахта даты начала операции «Барбаросса» – в то время, когда такая дата не была еще обозначена Гитлером – перенос сроков начала операции, вернее готовности к ее проведению, все это приводило к разнобою в докладываемых разведкой датах.
После Октябрьской революции 1917 года верховным законодательным органом РСФСР стал ВЦИК – Всероссийский центральный исполнительный комитет, который давал общее направление деятельности правительства и всех органов власти. С образованием СССР в 1922 году был создан Центральный исполнительный комитет – сначала однопалатный, а с 1924 года – двухпалатный высший орган госвласти в период между Всесоюзными съездами Советов. Он имел широкие полномочия в экономической области, в утверждение госбюджета, ратификации международных договоров и т. д.
Ранним утром 13 октября 1307 года по тайному приказу короля Филиппа IV по всей Франции начались аресты членов Ордена Храма, а имущество и казна захвачены. В тот же день из порта Ла-Рошель отплыли в неизвестном направлении семнадцать кораблей тамплиеров, а юный граф Гитар де Боже сумел тайно покинуть Париж, забрав с собой одну из святынь Ордена. Спустя шестьсот лет к владельцу похоронного бюро в Киеве Ванику Бабаяну явился странный человек и предложил сделать тайное захоронение на заброшенном кладбище за огромные деньги, а затем и стать хранителем могилы.
Великий князь Московский и Владимирский Василий I Дмитриевич (1371—1425) был старшим сыном Дмитрия Ивановича Донского и правил Московским государством без малого 36 лет. При этом в отечественной истории о нём сохранилось очень мало сведений, а памятник — всего один! А ведь при Василии Дмитриевиче Московское государство расширило свои владения почти вдвое, замирилось и заручилось поддержкой Великого княжества Литовского, а ханы Золотой Орды лишь единожды покусились на Москву, да и то безрезультатно! И главное — никаких внутренних дрязг и междоусобных конфликтов, на земле Московской наступили долгожданные мир и лад. В новом увлекательном романе известный писатель Юрий Торубаров воздаёт должное этому мудрому и дальновидному правителю, достойному наследнику победителя Куликовской битвы! Книга издаётся в авторской редакции.
1395 год. После победы на Куликовом поле прошло полтора десятка лет, а судьба Русской Земли вновь висит на волоске.«Над городом и окрестностями плыл звук соборного колокола — бам-м-м, бам-м-м, бам-м-м! Просыпайся, Русь, бери оружие в руки: враг у ворот!»Разгромив Золотую Орду и покорив Крым, грозный ТАМЕРЛАН идет войной на Москву. Уже пало Елецкое княжество, непобедимое войско Тимура штурмует пограничный город:«Завыла боевая труба, и гулямы ринулись в атаку. Причём — конно! Подскакав вплотную, они круто поворачивали коней, прямо с них прыгали на деревянную стену и карабкались вверх, цепляясь за воткнутые копья и помогая себе ножами.
Опер всегда опер — что в наши дни, что в Российской империи при Екатерине Великой. И как его ни называй — «следаком» МУРа или розыскником юстиц-коллегии, — его служба из века в век остается неизменной: раскрывать преступления, ловить уголовников, карать душегубов.Ведь и при матушке-императрице, в «золотой век» Екатерины, хватало грабителей и убийц. За парадными фасадами империи таятся темные подворотни, гиблые трущобы и бандитские притоны. На востоке полыхает Пугачевский бунт. В Москве орудует шайка фальшивомонетчиков.