Морской наёмник - [52]
— Пойдём, только сначала дорасскажи, как выпутался из передряги той? Дюже интересно, да и раз уж завёл — веди до конца.
— Как, как... Вот так и очутился вдруг посреди их компании. И стоял, ни жив ни мёртв, стараясь ни пёрнуть, ни вздохнуть, а более всего ни засмеяться. Сам себя уж проклял, что в такую штуку влез, а как вылезти — не ведаю. Слепые-то вооружились махом. У каждого что-то, да сыскалось: дубинка, нож... А один гаврик даже пистолет из своих лохмотьев добыл. Я полагаю, на звук он бы не промахнулся: влепил бы пулю точно промеж глаз, и поминай как звали. В этой тишине, навроде могильной, только вороньим граем нарушаемой, девка молча поднялась, собрала, как могла, одёжку разодранную, да и побрела себе, сама ровно слепая, дороги не выбирая. Из этих молодчиков, что по-собачьи ушами стригли, во все стороны оборачиваясь, никто и не вздрогнул — их такая добыча уже не занимала. Так что я своей глупостью спас ведь девчонку. Слышал, что они между собою талдычили: мол, надо её на верёвку, да язык укоротить, чтобы ничего никому рассказать не могла. Поводырём сделать общим, ну и утехой, само собой разумеется, тож общей. Таскать за собой, пока не надоест или пока сменка новая не подвернётся случаем. Хорошо задумали, да тут я их незримо перепугал и картишки спутал. Только и буркнул ей кто-то вслед: проваливай, мол, по-быстрому, шлюха позорная. На что она им и ответствовала: «Ещё утром в честных девицах хаживала, пока вас, чёртово отродье, на беду не встретила».
— У нас тоже есть умники, что девкам перво-наперво языки отхватывают. Чтоб, значится, вопли насилуемых жертв им удовольствия не комкали. — Просто долго слушать ландскнехты не могли, потому постоянно вворачивали свои случаи и примеры. Прям моралитэ[92] какое-то наоборот.
— Знал одного молодчика, так он вместо ножа зубами для этого дела пользовался, — авторитетно заявил Ганс. — Раз — и пол-языка, а то и по самую репицу откусывает! Да и того мало: в такой раж, бывало, войдёт, что всю её искусает, буквально до крови изгрызёт, как собака.
— Язык-то хоть выплёвывал? — поинтересовался кто-то, но Ганс пропустил реплику мимо ушей.
— Я, кажется, догадался, Гансик, о каком молодчике речь идёт, — сообразил Михель.
— А по мне, дак оно и слаще, когда она орёт как резаная. Помню, захватили как-то монастырь. Женский, разумеется... Меня тогда нечистый с гессенцами попутал[93], — быстро-испуганно поправился говоривший.
Да кто сейчас обращает внимание на подобные мелочи? У каждого, почитай, под католическим кафтаном — протестантский камзол[94]. А что до сладеньких монашек, то их с упоением потребляли и те и другие: кальвинисты — чтобы похлеще унизить Вавилонскую блудницу, католики — чтоб рожали те новых солдат в защиту Святой нашей Матери[95]. Это они на словах, правда; а думали — если в этот момент кто-то думает, — надо полагать, одинаково.
Вспыхнул короткий, но ожесточённый спор на вечную тему: как с ним обращаться, с бабским племенем? Причём одного бедолагу, уже пятнадцатую компанию коротавшего время всё с одной, наплодившего с ней кучу детишек и не собиравшегося менять свою кралю на любую другую раскрасавицу, дружно подняли на смех, когда он неказисто определил формулу своего семейного счастья:
— Побольше кормить, поменьше лупить.
На это ему продекламировали пословицу, коей доставали беднягу уж добрый десяток годков:
— Если вместе спать, пить, есть, то женитьбой это можно счесть.
Ему, видите ли, какая-то цыганка-вертихвостка нагадала: как только обвенчаются-де, так сразу рассорятся вусмерть и разбегутся. Невдомёк сердяге было, что это его лучший дружок, сам имевший виды на ту же деваху — правда, не на всю жизнь, а так, на пару ночек, — подкупил гадалку, нашептав ей, что надобно пророчить. И товарищ-то тот верный давно и скоропостижно загнулся уж от горячки нервической[96], не успев открыться, и цыганские кости давно песком занесены, а Фриц да Роза живут себе безо всякого поповского благословения, как и тысячи солдат и их подруг, и горя не знают. Вот недавно, правда, старшенького сынка схоронили: сложил он доблестно голову за веру и императора.
Ганс, наблюдая подобный уклон в разговоре, первым и остановился, вспомнив, что они вообще-то Проля пришли послушать. Видимо, такие сложные материи, как любовь, семья, дети, его абсолютно не трогали, вот и стало ему невыразимо скучно:
— В общем, лопухнулись твои слепцы, что и говорить. Надобно было сразу вязать её по рукам и ногам или охрану приставить, чтоб не убегла. А по мне — сразу ножом в бок или по горлу. Тогда бы уж точно никудышеньки не сбегла. Крепко, крепко слепцы опростоволосились: ведь и ты вон тут перед нами — живой и здоровый.
— А сам попробуй-ка! Натяни повязку тугую на буркалы да попробуй пошляйся по лагерю хотя бы часок, — неожиданно вступился за своих недругов Проль, но к прерванному рассказу всё ж таки вернулся.
— Был там у них один верзила. Явно вожак этой стаи... Ну да верно: его ж первым допустили к лакомству. И пистолет — у него. Кстати, у него окромя глаз ещё и ноздри напрочь отсутствовали. То ли вместе с глазами выдраны были, то ли перелой
Первая половина XVII века. Европа погрязла в очередной бестолковой и жестокой войне — Тридцатилетней. Главный герой романа, ландскнехт Михель, после ряда смертельных приключений решает сменить «профиль деятельности» и заделаться пиратом. Для этого ему необходимо захватить корабль. Судьба забрасывает Михеля на борт китобоя «Ной». Но кровавые события прошлого постоянно преследуют бывшего наёмника... Новый роман известного писателя Сергея Удота является первой книгой дилогии «Неприятие крови» о приключениях наёмника Михеля.
Звукозапись, радио, телевидение и массовое распространение преобразили облик музыки куда радикальнее, чем отдельные композиторы и исполнители. Общественный запрос и культурные реалии времени ставили перед разными направлениями одни и те же проблемы, на которые они реагировали и отвечали по-разному, закаляя свою идентичность. В основу настоящей книги положен цикл лекций, прочитанных Артёмом Рондаревым в Высшей школе экономики в рамках курса о современной музыке, где он смог описать весь спектр основных жанров, течений и стилей XX века: от академического авангарда до джаза, рок-н-ролла, хип-хопа и электронной музыки.
Как жили и работали, что ели, чем лечились, на чем ездили, что носили и как развлекались обычные англичане много лет назад? Авторитетный британский историк отправляется в путешествие по драматической эпохе, представленной периодом от коронации Генриха VII до смерти Елизаветы I. Опираясь как на солидные документальные источники, так и на собственный опыт реконструкции исторических условий, автор знакомит с многочисленными аспектами повседневной жизни в XVI веке — от гигиенических процедур до особенностей питания, от занятий, связанных с тяжелым физическим трудом, до проблем образования и воспитания и многих других.
Полу-сказка – полу-повесть с Интернетом и гонцом, с полу-шуточным началом и трагическим концом. Сказание о жизни, текущей в двух разных пластах времени, о земной любви и неземном запрете,о мудрой старости и безумной прыти, о мужском достоинстве и женском терпении. К удивлению автора придуманные им герои часто спорили с ним, а иногда даже водили его пером, тогда-то и потекла в ковши и братины хмельная бражка, сбросила с себя одежды прекрасная боярыня и обагрились кровью меч, кинжал и топор.
Беседа императора Константина и патриарха об истоках христианства, где Иисус – продолжатель учения пророка Махавиры. Что означает очистительная жертва Иисуса и его вознесение? Принципы миссионерства от Марии Назаретянки и от Марии Магдалены. Эксперимент князя Буса Белояра и отца Григориса по выводу христианства из сектантства на основе скифской культуры. Реформа Константина Великого.
Принятое Гитлером решение о проведении операций германскими вооруженными силами не являлось необратимым, однако механизм подготовки вермахта к боевым действиям «запускался» сразу же, как только «фюрер и верховный главнокомандующий вооруженными силами решил». Складывалась парадоксальная ситуация, когда командование вермахта приступало к развертыванию войск в соответствии с принятыми директивами, однако само проведение этих операций, равно как и сроки их проведения (которые не всегда завершались их осуществлением), определялись единолично Гитлером. Неадекватное восприятие командованием вермахта даты начала операции «Барбаросса» – в то время, когда такая дата не была еще обозначена Гитлером – перенос сроков начала операции, вернее готовности к ее проведению, все это приводило к разнобою в докладываемых разведкой датах.
После Октябрьской революции 1917 года верховным законодательным органом РСФСР стал ВЦИК – Всероссийский центральный исполнительный комитет, который давал общее направление деятельности правительства и всех органов власти. С образованием СССР в 1922 году был создан Центральный исполнительный комитет – сначала однопалатный, а с 1924 года – двухпалатный высший орган госвласти в период между Всесоюзными съездами Советов. Он имел широкие полномочия в экономической области, в утверждение госбюджета, ратификации международных договоров и т. д.
Ранним утром 13 октября 1307 года по тайному приказу короля Филиппа IV по всей Франции начались аресты членов Ордена Храма, а имущество и казна захвачены. В тот же день из порта Ла-Рошель отплыли в неизвестном направлении семнадцать кораблей тамплиеров, а юный граф Гитар де Боже сумел тайно покинуть Париж, забрав с собой одну из святынь Ордена. Спустя шестьсот лет к владельцу похоронного бюро в Киеве Ванику Бабаяну явился странный человек и предложил сделать тайное захоронение на заброшенном кладбище за огромные деньги, а затем и стать хранителем могилы.
Великий князь Московский и Владимирский Василий I Дмитриевич (1371—1425) был старшим сыном Дмитрия Ивановича Донского и правил Московским государством без малого 36 лет. При этом в отечественной истории о нём сохранилось очень мало сведений, а памятник — всего один! А ведь при Василии Дмитриевиче Московское государство расширило свои владения почти вдвое, замирилось и заручилось поддержкой Великого княжества Литовского, а ханы Золотой Орды лишь единожды покусились на Москву, да и то безрезультатно! И главное — никаких внутренних дрязг и междоусобных конфликтов, на земле Московской наступили долгожданные мир и лад. В новом увлекательном романе известный писатель Юрий Торубаров воздаёт должное этому мудрому и дальновидному правителю, достойному наследнику победителя Куликовской битвы! Книга издаётся в авторской редакции.
1395 год. После победы на Куликовом поле прошло полтора десятка лет, а судьба Русской Земли вновь висит на волоске.«Над городом и окрестностями плыл звук соборного колокола — бам-м-м, бам-м-м, бам-м-м! Просыпайся, Русь, бери оружие в руки: враг у ворот!»Разгромив Золотую Орду и покорив Крым, грозный ТАМЕРЛАН идет войной на Москву. Уже пало Елецкое княжество, непобедимое войско Тимура штурмует пограничный город:«Завыла боевая труба, и гулямы ринулись в атаку. Причём — конно! Подскакав вплотную, они круто поворачивали коней, прямо с них прыгали на деревянную стену и карабкались вверх, цепляясь за воткнутые копья и помогая себе ножами.
Опер всегда опер — что в наши дни, что в Российской империи при Екатерине Великой. И как его ни называй — «следаком» МУРа или розыскником юстиц-коллегии, — его служба из века в век остается неизменной: раскрывать преступления, ловить уголовников, карать душегубов.Ведь и при матушке-императрице, в «золотой век» Екатерины, хватало грабителей и убийц. За парадными фасадами империи таятся темные подворотни, гиблые трущобы и бандитские притоны. На востоке полыхает Пугачевский бунт. В Москве орудует шайка фальшивомонетчиков.