Морские робинзоны - [24]

Вскоре после окончания Второй мировой войны в мае 1946 года Колдуэлл оказался на Американском континенте вдали от Австралии, где его ждала жена Мэри. Пароходы курсировали тогда между Америкой и Австралией крайне редко, авиалиния также не была восстановлена.

«Я застрял на Американском континенте, Мэри, моя жена, — в Австралии. Она ждала меня в Сиднее, беспомощная и растерянная, а я все не приезжал, и разлука грозила затянуться до будущего года», — писал Колдуэлл.

И в этой ситуации он находит выход. В панамском порту Бальбоа он приобретает небольшой тендер «Язычник» и отправляется в путь, намереваясь пройти восемь тысяч пятьсот миль от Панамы до Австралии за три-четыре месяца. Колдуэлл не был профессиональным моряком или яхтсменом. Он имел весьма смутное представление о парусах и не очень-то разбирался в навигации и все-таки решился в одиночку выйти в открытый океан.

После различного рода приключений, зачастую драматических, а иногда комичных, Колдуэлл почти пересек Тихий океан, но потерпел крушение у островка Тувута, входящего в архипелаг Фиджи. Его полуживого подобрали на прибрежных скалах островитяне. Здесь, собственно, и кончается одиночное плавание, о котором Колдуэлл живо и увлекательно рассказал в своей книге «Отчаянное путешествие». Далее до Австралийского континента Колдуэлл добирается уже другими средствами: на шхуне, бомбардировщике, транспортном самолете. В дальнейшем Колдуэлл совершил еще несколько океанских путешествий, но плавал он уже не один, а с женой Мэри и детьми.

* * *

В 1954 году нью-йоркский клуб приключений избрал своим почетным членом Уильяма Уиллиса за его замечательное путешествие от гористых берегов Перу до обожженных солнцем песков островов Самоа. Возможно, используя опыт экспедиции «Кон-Тики», Уиллис также сооружает плот из бальсовых бревен. Протяженность маршрута бальсового плота американского моряка составила шесть тысяч семьсот миль. Путь плота целиком лежал в тропических широтах южного полушария. Так же как древние тихоокеанские мореплаватели при плавании с востока на запад, Уиллис использовал попутный юго-восточный пассат, а под бревнами его плота журчали струи Южного пассатного течения, также направленного на запад.

На плоту «Семь сестричек»

23 июня 1954 года шестидесятилетний Уильям Уиллис начал свое удивительное путешествие через океан.

«Далекий путь! Далекий путь! Но какова его цель? Для чего я построил этот плот и плыву все дальше в глубь Тихого океана, в тех его просторах, где редко проходят корабли?

Это не прихоть и не простое приключение. Я не хочу доказать какую-либо научную теорию или открыть новый путь, чтобы по нему шли другие. Я хочу доказать этим путешествием, что всю свою жизнь шел по правильному пути.

Я пришел в мир с крепкой верой в природу и всегда был убежден, что если стану вести деятельную и простую жизнь сообразно ее закону, то смогу еще больше к ней приблизиться и почерпнуть у нее силы. Для меня это была дорога к счастью; с самого детства я шел по ней, и прожитые мной долгие годы доказали мне, что я избрал верный путь. И теперь, пока я еще полон духовных и физических сил, мне хочется подвергнуть себя суровому испытанию, какому должен, по-моему, подвергать себя каждый человек. Сейчас я испытываю себя бесконечным трудом, отсутствием сна и простой, скудной пищей; я отдаю себя на волю стихий, которые мне милы; далее я испытываю себя ужасным одиночеством и, как солдат в бою, непрестанной смертельной опасностью. Эта мысль также вдохновляет меня: возможно, мой опыт когда-нибудь пригодится потерпевшим кораблекрушение». Таково кредо Уильяма Уиллиса.

Впервые голубое небо Уиллис увидел только на седьмой день плавания. Но океан был по-прежнему неспокоен и бугрился огромными волнами. Время от времени волны ударялись о бревна и прокатывались под плотом. Прочно связанный плот сотрясался, но неуклонно шел вперед и вперед.

Уиллис приступил к постройке своего плота из семи стволов бальсового дерева, срубленных в эквадорских лесах, не пользуясь чертежами. Точную модель «Семи сестричек» со всеми деталями он держал в голове.

«Для связывания бревен я применил полуторадюймовый манильский канат. Каждая связка скрепляла только два бревна, образуя восьмерку. Это значило, что каждая связка независима от остальных и, если одна из них разойдется или канат перетрется, другие от этого не пострадают. Скрепляя бревна, я всякий раз применял прямые узлы — самый простой и древний способ связывания».

Центральное бревно имело длину около десяти метров, соседние были короче, а «бортовые» — восемь с половиной метров. Ширина кормовой и носовой частей плота была соответственно 6,1 и 5,5 метра.

«Поперек семи основных бревен, составлявших несущую часть плота, я привязал для прочности три мангровых бревна, по одному на каждом конце плота и одно посередине… Затем поперек плота, во всю его ширину, я уложил семь бальсовых бревен диаметром от 30 до 46 сантиметров. На эти бревна была положена палуба, крепко сколоченная из расщепленных пополам стволов бамбука и состоявшая из отдельных щитов…

Далее в переднем мангровом бревне вырубили два гнезда, по одному с каждой стороны плота, в них вставили по балке мангрового дерева длиной в 4,9 метра. Эти балки простирались вперед и были несколько приподняты кверху, а на расстоянии 2,5 метра от центрального бревна они сходились вместе, образуя бушприт».