Зато около полуночи морские разбойники были замечены пассажирами одной невооруженной и неподготовленной к борьбе лодки, отошедшей мили на две к юго-западу от Сидмаута. Эти пассажиры — священник, моряк и два ученика местной школы — видели под килем своей лодки, на глубине футов пятнадцати или двадцати, трех чудовищ, медленно плывших к юго-западу. Они были ясно видны, благодаря фосфоресценции, свойственной почти всем животным, обитающим на больших глубинах. Повидимому, они спали, так как держались в воде совершенно неподвижно, с поджатыми щупальцами. Увидав чудовищ, пассажиры лодки тотчас же подняли тревогу: стали кричать и махать фонарем. Сигнал этот был замечен всеми судами, отправившимися на охоту, и скоро к лодке собралась целая флотилия, шумевшая так сильно, что тревога распространилась по всему берегу. Чудовища, однако же, успели уйти; никто, кроме пассажиров в лодке, их не видел, и скоро все суда благополучно вернулись назад.
Страннее всего в этой истории то обстоятельство, что после первого и единственного своего набега на юго-западные берега Англии чудовища больше там не появлялись, хотя надзор за ними продолжался все лето.
Семнадцать дней спустя после происшествия в Сидмауте живой Haploteuthis был выкинут на песок около Калэ. Некий господин Пуше застрелил его из ружья, но он, вероятно, и без того уже был болен, так как многие свидетели видели, как он судорожно двигал своими щупальцами.
Это было последним появлением живого Haploteuthis'а на европейских берегах. 15-го июня труп этого животного был выкинут на берег около Торкуэя, а несколько дней спустя, бот с Плимутской биологической станции выловил другой труп, уже наполовину разложившийся и с большой ножовой раной.
Наконец, в последних числах июня мистер Эгберт Кэн, художник, купаясь в море около Ньюлина, вдруг протянул руки, вскрикнул и исчез в волнах. Приятель, купавшийся с ним вместе, даже и не пробовал спасти его, а поплыл поскорее к берегу.
Надо полагать, что он был последней жертвой разбойников моря (если только они, действительно, замешаны в этом деле), и что они вновь и навсегда вернулись в беспросветную глубь отдаленных океанов, из которой так внезапно и так, повидимому, беспричинно вышли.
Перевод К. К. Толстого (1899).
