Морские львы и котики - [44]
Однако пока возможность получения новых фактов только маячит впереди, даже то немногое, что есть в руках сейчас, позволяет увидеть ареалы сегодняшних отариид несколько по-иному, чем на приведенной выше схеме (см. рис. 23).
Сначала посмотрим по отдельности каждую из трех свободно перекрывающихся групп.
У морских котов (Callorhinus) линия, связывающая северные гаремные лежбища, тянется от юго-восточной оконечности Сахалина (о-в Тюлений) к Командорским и еще дальше на северо-восток к островам Прибылова. К северу от этой линии в Охотском море лежит о-в Ионы, на котором в конце прошлого века, по отчетам зверобоев, было взято две с лишним тысячи котовых шкур и лежбище иссякло. Но в существование здесь всего сто лет назад гаремного котового лежбища трудно поверить и из-за суровости условий, и из-за отсутствия подтверждений от более поздних и более ранних наблюдателей, проще списать все на ошибку в отчетности (сивучьи шкуры — а сивучиное лежбище существует на острове и сейчас — по ошибке были означены в отчете котовыми).
К северу от северной границы зоны береговых лежбищ тянется зона, в которой котов регулярно видят на плаву и иногда их небольшие группы выходят на берег в разных участках азиатского и американского берегов, вплоть до южных подходов к Берингову проливу. Наконец, еще севернее отмечены лишь отдельные встречи котов, но эти встречи очерчивают большую акваторию в Северном Ледовитом океане от Колючинской губы на западе до восточных берегов моря Бофорта на востоке. Говоря о редкости встреч котов в окрестностях Берингова пролива, надо помнить о малой плотности наблюдателей и о том, что, несмотря на это, например, узко локальный язык одной из групп азиатских эскимосов (науканцы, живущие вблизи мыса Дежнева) имеет отдельное название для морского кота, чего не приобрел, скажем, никто из латиноамериканцев.
Рассматривая южную границу береговых лежбищ северного кота, видим сильно ломанную линию, идущую от того же Тюленьего острова через центральную часть Курильской гряды (сейчас лежбища только на островах Ловушки и Среднева, а в прошлом веке — и на островах Райкоке и Броутона) к центральной части Алеутской гряды, где на одном из Крысьих островов (о-в Булдырь), по словам алеутов, были лежбища. И затем — круто на юго-запад к о-ву Сан-Мигель у калифорнийских берегов, смыкаясь с зоной, заселенной южными морскими котами (Arctocephalus).
Южнее границы береговых лежбищ идут хорошо освоенные акватории до 38-й параллели у корейских берегов и до 36-й параллели у восточных японских берегов. А затем их южная граница пересекает океан на уровне той же параллели (о регулярных встречах котов к северу от Гавайских островов писал еще сто лет назад Л. Стейнегер, а в наши дни — китобои А. А. Ровнин и Л. М. Вотрогов), опускаясь на подходе к калифорнийским берегам до 33-й параллели. То есть при явно неравномерном распределении лежбищ вдоль азиатского и американского берегов Тихого океана глубина проникновения на юг примерно одинакова и там и там.
Не ясно, приведет ли дальнейший рост лежбищ Сан-Мигеля к проникновению его резидентов за сегодняшние морские границы на юг, во владения южных морских котов. Пока же нет никаких свидетельств выхода рода Callorhinus к южной оконечности о-ва Кюсю, северным Гавайским островам или к о-ву Гваделупе, хотя, кажется, доплыть туда при котовых способностях ничего не стоит.
Гваделупский морской кот, самый северный из рода Arctocephalus, прежде, возможно, заселял острова вблизи американского континента между 34° и 18° с.ш. Он и сейчас, при сохранении единственной небольшой колонии на Гваделупе, контактирует с северным собратом на Сан-Мигеле, т. е. звери могут уходить от лежбищ не меньше чем на 500 км. Но сведения о проникновении на острова Ревилья-Хихедо (юг предполагаемого ареала) содержатся лишь в записках капитана Моррелла (1832 г.), а их правдивость сейчас находится под сомнением. На южных границах этого вида начинается пяти- (или четырех-, если верить Морреллу) тысячекилометровый разрыв в ареале рода вплоть до экваториальных Галапагосских островов. Расстояние между краями разрыва не больше расстояния, преодоленного прибыловскими котами при колонизации Сан-Мигеля, но острова на этом пути пустуют (правда, на одном из них, Клиппертоне, Моррелл кого-то добывал, но это все тот же подозрительный Моррелл), и большинство современных исследователей уверены, что для преодоления разрыва нужны глобальные климатические перестройки.
Зато ареал галапагосского морского кота, охватывая лишь этот архипелаг с малочисленным и на первый взгляд малоподвижным населением (в разгар промыслового бума в 1816 г. взято лишь 8 тыс. шкур; а сегодняшние встречи в море приурочены к 50-километровой зоне вокруг островов), примыкает к ареалу южноамериканского морского кота, лежбища которого охватывают континент от перуанского мыса Паракас вдоль берега, включая Фолклендские (Мальвинские) острова, до уругвайских островов Лобос.
На юге южноамериканец отделен только проливом Дрейка от котов Субантарктики, на западе к нему примыкает океанский форпост — хуан-фернандесский морской кот, прежде насчитывавший в обоих своих очагах (архипелаги Сан-Феликс и Хуан-Фернандес) более миллиона особей. Тысяча километров между двумя архипелагами вполне преодолима, а в двух тысячах километров на запад лежит о-в Пасхи с его легендами, но без каких-либо подтверждений присутствия ушастых тюленей когда-нибудь. Субарктические острова южной Пацифики (Петра I, Скотта и Баллени), по-видимому, непригодны для котов из-за ледовой обстановки. Так что между южноамериканскими и новозеландскими лежбищами оказывается порядка 8 тысяч километров, лишенных каких-либо следов присутствия не только морских котов, но и вообще ластоногих (впрочем, на о-ве Пасхи Т. Хейердал все же нашел зуб морского леопарда).
Билл Шутт, зоолог, научный сотрудник Американского музея естественной истории и почетный профессор биологии Университета Лонг-Айленда (кампус LIU Post), рассказывает естественную историю сердца человека и других животных – захватывающую историю эволюции и научного прогресса. Книга состоит из трех частей и начинается с обзора животного мира, помогающего разобраться в анатомии сердца, его функциях и эволюции. Шутт раскрывает секреты сердец насекомых, лошадей, червей, жирафов, змей и ящериц; перед нашими глазами проходит вереница сердец – большие, маленькие, холодные и даже несуществующие.
Эта книга об одних из наиболее интересных и популярных животных земного шара. Ее автор — немецкий писатель Ганс Бауэр — стремился сообщить о них самые разнообразные сведения. Живо и увлекательно рассказывает он о жизни слонов среди природы и в неволе в давно минувшие и нынешние времена, об удивительных физиологических особенностях этих гигантских представителей животного мира, о том, как ловят слонов и как их приручают и дрессируют, о ценнейших слоновых бивнях — слоновой кости и о многих других интереснейших особенностях этих своеобразных животных.
Исчезновение мамонтовой мегафауны, которая в позднем плейстоцене доминировала в тундростепях Северного полушария от Европы до Аляски, остается одной из самых интригующих загадок. На рубеже позднего плейстоцена и голоцена произошло массовое вымирание крупных млекопитающих в постледниковой Голарктике, но некоторые из них смогли адаптироваться в новых условиях. Подзнеплейстоценовый степной бизон был одним из самых типичных представителей мамонтовой мегафауны. В Северной Америке наибольшее развитие в голоцене получила степная ветвь его потомков.
Эта книга завершает четырехтомный цикл рассказов о животных. Первая часть — беспозвоночные. Они обитают повсюду: пронизывают и воздух, и землю, и воды земные от поверхности до самых больших глубин. Как устроен осьминог и каковы его повадки? Может ли спрут потопить корабль? Миф или факт, что скорпион, окруженный кольцом из раскаленных углей, убивает себя? Об этом поведает книга. В «Ископаемых животных» рассказывается об эволюции некоторых представителей мира животных, включая человека. Как объяснить, что девонская рыба целакант сохранилась до наших дней, тогда как гигантские ящеры мезозоя вымерли? Сложный и загадочный путь эволюции животных рассматривается в контексте происхождения и развития жизни на Земле.
Белый медведь — редкий представитель мировой фауны, приспособившийся к жизни в исключительно трудных условиях — во льдах Северного Ледовитого океана. Этому животному и посвятил свою книгу доктор биологических наук С. М. Успенский. В ней рассказывается о численности белого медведя, его поведении, морфологических и физиологических особенностях. Большое внимание уделено мерам охраны животного.
Эта книга — краткое, но яркое повествование о первых полностью сухопутных насекомых, с размышлениями о путях их эволюции и о средообразующей деятельности животных, постоянно воссоздающей биосферу. Она — плод длительных наблюдений автора в природе, тщательного штудирования научной литературы, а также чтения лекций. Книга в увлекательной форме расширяет горизонты школьной программы и делает более содержательным постижение соответствующих глав зоологии и экологии. По форме она может быть отнесена к особому жанру научно-художественной литературы.
В книге приводятся сведения, знакомящие читателей с эволюцией, экологией и использованием в народном хозяйстве, практике и медицине шляпочных грибов-макромицетов. Рассмотрены вопросы их происхождения, трофической специализации, фенологии, их роль в круговороте веществ и энергии в лесных сообществах, польза и вред.Она предназначена для широкого круга читателей, любителей-грибников, биологов, биогеографов, учителей.
Книга посвящена одной из самых интересных и загадочных проблем орнитологии — проблеме верности перелетных птиц родине и дому. Чувство «верности дому» присуще самым разным животным — от насекомых до приматов, включая человека. Это чувство имеет инстинктивную основу и проявляется у особи в стремлении вернуться домой — в знакомое ей место после временного отсутствия. Для перелетных птиц «домой» может означать место рождения, гнездования, зимовки.Для читателей, интересующихся проблемами биологии и орнитологии, а также для любителей природы.
Флюорит — один из удивительных минералов, широко применяющийся в металлургии, химической промышленности, в производстве керамики, в строительной индустрии. Уникальные оптические свойства флюорита легли в основу создания широкого класса исследовательских оптических приборов и технических устройств. В нашей стране была успешно решена проблема создания искусственных кристаллов оптического флюорита, полностью заменившего природные кристаллы.
Любой остров, расположенный в тропиках, представляет собой своего рода лабораторию, в которой сама природа ставит эксперименты по экологии и эволюции животных и растений. Поэтому понятен тот большой интерес, который ученые проявляют к фауне и флоре островов, расположенных в низких широтах. В предлагаемой книге процессы, характерные для тропических островов, анализируются на примере животного мира Кубинского архипелага. Автором рассмотрены история формирования кубинской фауны, пути заселения островов выходцами с континента.