Морские досуги №3 - [2]

— Милейший, милейший, ну, право, Вы просто рутинёр! В мире музыки давно назрела рекреация. Или я не прав?!

— Возможно, и правы. Но любое восстановление требует взвешенного подхода. А иначе будет как с голландкой Ловцова. Поспешил, плеснул едкого натра вящей концентрации и, пожалуйста, испорчена форменка! А я вот, сподобился, добавил воды… и плизз, взглянуть на эффект!

Дежурный не утерпел, и опять высунулся из окна. Курсанты, не сговариваясь, вскочили. Кап-два осмотрел их внешний вид, сколько позволяла диорама из окна и, отметив безукоризненность флотского платья, плюхнулся на стул. Подкладка кителя залипла на спине, и нестерпимо чесались лопатки. Он поёрзал ими по спинке стула «Черт знает что?! — пронеслось в раскисшем мозгу, — Эти патрульные пехоты, служат как пуделя! За что их сюда забрали? Нормальные курсанты, и форма одежды, и поведение…»

— Фэстина лэнтэ[1], предупреждали древние! Серж, а как ты находишь всю эту буффонаду вокруг теоремы Ферма? Не правда ли, забавно!? И кто? Очередной американский бурбон из Оклахомы…

— Подлинно буффонада! Я даже не стал дочитывать этот опус. Сия теорема пока недосягаема для дерзновенных аргументов и дедукций. И вся дилемма этой теоремы, не столько математическая, сколь философская… Так что, о тэмпора, о морэс![2]

Дежурный взял военные билеты и постучал ими по столешнице.

— Курсанты, ко мне!

С какой-то внутренней легкостью произнёс он. Четкие шаги по кафелю пола заставили подняться из-за стола. Курсанты встали в метре от окна и лихо повернулись.

— Товарищ капитан 2 ранга, курсант Каныгин по Вашему приказанию, прибыл!

— Товарищ капитан 2 ранга, курсант Середа по Вашему приказанию, прибыл!

Своды «предбанника» напевно отразили голоса. Дежурный секунды всматривался в их лица и фигуры. Они замерли в холодном военном положении строевой стойки, и на них совершенно не читалось — ни вины, ни раскаяния.

— Вы свободны!

Добродушно произнёс кап-два и положил документы на прилавок за окошечком.

— Есть!

В едином порыве произнесли полоняне, и их поглотило солнечное марево открытой двери.

«Третий курс — веселые ребята! — умилился дежурный былым воспоминаниям, — О-хо-хо, где они те златые времена!?»

Через сорок минут в «предбанник» вошёл начальник патруля — пехотный майор.

— А где эти ублюдки и пьяницы?

Спросил он, прервав медитацию над журналом разомлевшего дежурного. Тот спокойно повернул голову и тоже спросил, как в пустоту:

— Кого Вы имеете в виду?

— Эти, два курсанта. Мать бы их, …наглецов!

— Я их отпустил.

— Как — отпустил??! Да им надо бы дать суток по пять, для острастки! Вы, что, дежурный?!

— Успокойтесь, майор. Давать или не давать — не Вам решать.

— Да я их два часа на Приморском бульваре вылавливал! Совсем совесть потеряли — пьют в открытую! Вы, что, не уловили — от них же несёт, как из пивной бочки?! И меня, принародно, сапогом обозвали, и мат-перемат — через слово! Постебаться они в комендатуру ехали… Постебались, значит?!! Отпустили?! Что Вы тут сидите, как беременная самка бегемота, как опоссум при свечах??! Отпустили…

— Майор!! — капитан 2 ранга встал и одёрнул китель, — Я попросил бы Вас, милостивый государь, выбирать выражения! Чай, не на свиноферме находитесь! Будьте так любезны, пойдите — вон!

Сергей Акиндинов Кирпич Из цикла «Голландия!!!»

Сашка Корсуков и Леня Тимцуник решили положить конец на обучение настоящему делу военным образом. Пришли, и честно командиру роты сказали:

— Экзамены сдавать не будем. Продолжать учебу в училище не хотим.

И рапорта на стол — бух. Мол, окончен бал, паркет истоптан!

Командир взмок. Уж от кого от кого, а от отличников во все времена… и такого — не ожидал.

— Да, вы что??! Как это — не хотим и не будем? Вас, что, черт понюхал?! До выпуска полтора года…

Но лица курсантов были светлы, как лампады Роттердама, а глаза излучали вожделенное упрямство.

Командир обмяк и сел на стул.

— Саша! Леня! — начал он, ещё не веря в происходящее, — Вы ж без пяти минут флотские офицеры! И если не золото, то красные дипломы, вам обеспечены! Что за саботаж?! Если устали от подготовки к сессии, хотите, я вас уволю на два дня… с ночевкой?

Но курсанты молчали. Только у Тимцуника зарождающаяся лысина начала желтеть и лоснится. Командир поскреб и свою плешину.

— Ребята, это вы не подумали. Так что, забирайте свои рапорта, я их не видел, а вы мне ничего не говорили.

— Почему же не подумали? Подумали… и хорошо. И решили, окончательно, — не согласился Корсуков, — учиться не будем. Отчисляйте.

Командир поменял тактику.

— Каким местом вы думали? Отчисляйте… — он перешел на крик, — Да я вас за саботаж в период сессии, на губу! Суток на десять! Подумали они …и кончили! Пятно на всю роту! А через день на ремень, в нарядах!? Как перспектива?! Что, служить не хотите??! Подумали… и куда потом? В гражданский ВУЗ? Инженерешкой на заводе штаны протирать?!

— Нет, мы в театральный поступать будем, — Тимцуник смахнул каплю пота с кончика носа, — давно об этом мечтаем…

Командир поперхнулся собственным удивлением.

— Куда? — он начал растекаться упитанной военно-морской грудью, которая начиналась сразу от пупка, по плоскости стола, — Куда, куда?! В театральный?? — и на минуту опешив отрешенно бросил своё тело на спинку стула, — Ну, бля, сынки, вы меня шарабабахнули, под самые жвака-галсы, шарабабахнули! В театральный! Да я пятнадцать лет в этом «цирке» служу, и то, что у нас на флоте происходит, не одному МХАТу не снилось! А они — в театральный! У вас с мозгами всё в порядке? — и он внимательно посмотрел на подчиненных слезящимися глазами, в которых распогоживались искорки-чертенята.