Морская яшма - [26]

Продвигаясь к докам, я осторожно выбирала дорогу по стружкам и опилкам, устилавшим песок и гравий между бочками и плотницкими козлами. У причалов тоже было пусто, там покачивался только один корабль. Его мачты и реи поблескивали на солнце над чернотой корпуса. Хотя на мачтах не было парусов, корабль выглядел безукоризненно ухоженным.

Когда я подошла поближе, тупой нос корабля сказал мне, что передо мной, скорее всего, старое китобойное судно. По борту было выведено: "Гордость Новой Англии", Даже если бы я не увидела желтого флага торгового дома Бэскомов на мачте, я уже по одному названию поняла бы, кому принадлежит корабль. На палубе никого, но на берег был перекинут трап, и мне очень захотелось подняться.

Как все-таки я была молода! С какой готовностью отвлекалась от насущных проблем, а если и вспоминала о них, то не умела предвидеть последствия вчерашних событий. Я упрямо строила планы побега, мечтала найти решение, которое, как по волшебству, исправило бы все.

Я поднялась по неровно сбитым доскам, в щели между которыми виднелась бурлящая вода. Мокрые коричневые сваи пирса были облеплены ракушками, а местами дерево от сырости обросло мхом. Очевидно, в наши дни доком мало пользовались, а вот корабль у причала содержали в порядке.

В Нью-Йорке отец часто водил меня на борт разных кораблей, поэтому я привыкла к ним. Дни, когда меня брали на Саут-стрит, где огромные бушприты тянулись из воды ко вторым и третьим этажам береговых складов, становились для меня праздником. Мысль о том, что передо мной корабль, по которому я сейчас поброжу вволю, заставила меня зашагать веселее.

Еще проходя вдоль причала, я бросила взгляд вверх, на Бэском-Пойнт, где на утреннем солнце вызывающе сверкали белизной два крыла капитанского дома. Казалось, там все замерло, а если кто и следил за мной из далеких окон, мне было все равно. Ведь рядом-то не было никого, кто мог бы запретить мне в свое удовольствие исследовать корабль.

Но когда я ступила на верхнюю ступеньку трапа, ветер донес до меня обрывок песни. Я в удивлении замерла и прислушалась. Голос был тихий и высокий, а слова и мелодию я узнала. Кто-то на борту "Гордости Новой Англии" пел старинную матросскую песенку.

Перегнувшись через леер, я увидела на корме Лорел. Она стояла у штурвала, держась маленькими ручками за огромные спицы. Я знала, что в этот миг девочка далека от действительности — она вела свой корабль в море, распевая во весь свои тоненький голосок. Потом в песню влился мужской голос. Если бы я услышала его раньше, то повернула бы назад. Теперь уже было поздно, я просто спрыгнула на палубу и быстро огляделась, высматривая поющего. Мое появление заставило мужской голос умолкнуть, но я, хотя обвела взглядом весь корабль, никого не увидела.

Лорел вела себя точно так же, как недавно ее бабушка. Она продолжала играть и петь, вращая штурвал, словно в ее фантазии не было места для посторонних. Я подошла к штурвалу, гадая, сообщили уже девочке об отцовской женитьбе или нет, и не настроена ли она еще враждебнее по отношению ко мне.

— Доброе утро! — поздоровалась я. — Мне нравится твоя песня. Не скажешь, куда идет корабль?

То, что я включилась в игру, удивило девочку настолько, что она снизошла до ответа.

— Мы идем в Ка-ли-форнию! — выкрикнула она. — Обогнем старый мыс Горн — и вдоль тихоокеанского берега!

Я знала, что ее воображение превратило неуклюжий китобоец в грациозный клипер, и понимала, почему она так зачарована. Глядя на голые мачты, я так и видела, как вздымаются над нами туго надутые белые паруса и мы с попутным ветром идем по гордому океану. Я слышала поскрипыванье рей и такелажа, и корабль летел на полной скорости. Все эти картины отец когда-то рисовал так живо, что мне иногда казалось, будто это не он, а я сама бороздила моря на прекрасном клипере.

— Эй, капитан, матросы в команду не надобны? — крикнула я Лорел.

Она едва не улыбнулась мне, но тут же надула губы и нахмурилась.

— Не нужны мне тут всякие сухопутные крысы, — отрезала девочка. — А уж вы — особенно! — Она прекратила игру. — Я-то думала, что вы уедете домой.

Значит, ей ничего не сказали. Это напрасно, подумала я, но не мне же, в самом деле, сообщать ей мрачную новость о женитьбе отца,

— А кто это тебе сейчас подпевал? — спросила я, уклонившись от обсуждения темы моего отъезда.

Лорел повернула голову и посмотрела мне в глаза. Ветер перепутал ее распущенные волосы и хлестал ими по лицу, платье на ней было грязноватое и неаккуратно застегнутое, подол украшала свежая прореха. Все говорило о том, что одевается она сама, без всякого присмотра со стороны взрослых. На лице девочки была написана неприязнь, и мне показалось, что она не ответит, но тут ей что-то пришло в голову и детские губы раздвинулись в хитроватой усмешке.

— Привидение, — ответила она. — На этом корабле живет призрак старого капитана-китобоя, мы с ним очень дружим. Когда я поднимаюсь на борт, мы весело болтаем и вместе поем. У него страшная черная борода, и вы ужасно испугаетесь, когда повстречаетесь с ним. Ему очень не нравится, когда чужие на борту, вот. Если не хотите, чтобы он вас сцапал — берите ноги в руки и скорее восвояси!