Морская яшма - [17]

— Не понимаю, о чем вы. — Я пожала плечами. — Доброе имя моего отца говорит само за себя.

Старик безжалостно продолжал:

— Стоит мне только поведать, что произошло в первом рейсе "Морской яшмы"… Я ведь никому не рассказывал. Натаниэль был моим добрым другом. Я солгал, чтобы его спасти. Но, если ты мне откажешь, если не выполнишь мою волю, я всем расскажу правду. А это неприятная правда, детка. Она навеки погубит доброе имя Натаниэля, да и тебе, несомненно, повредит.

Я была потрясена и напугана, но во мне словно забил вдруг крохотный родник упрямства и я, осмелев, ответила:

— Если уж вы не рассказали раньше, то навряд ли расскажете это сейчас. А я не выйду за Брока Маклина ради сомнительного спокойствия.

Неприятное выражение глаз, так напугавшее меня, вдруг растаяло, и меня поразил внезапный хохот капитана. К моему удивлению, это был одобрительный, довольный смех, словно я сказала именно то, что нужно.

— Ты поняла, что я блефую! — проревел он в восторге. — Такая пигалица, а смотри-ка ты! Ты права, малышка. Нравится мне это или нет, но ты права. Старая история быльем поросла. Что сделано — то сделано, и теперь нечего заново извлекать все на свет божий. А мне нравится, что в тебе есть стержень, что ты мне так ответила. Я не выносил эту бабенку, тише воды ниже травы, эту Розу, белую мышку. Правда, это еще не означает твой выигрыш. Ты все равно поступишь по-моему, и довольно скоро. Но мне нравится, что ты дерешься.

Дерусь? Я никогда не думала, что способна драться, и эта мысль не принесла мне успокоения. Капитан Обадия привык, что все на свете выходило по его. Любой ценой. Мне не хотелось оставаться в доме и ждать, что он еще предпримет, чтобы заставить меня подчиниться. Чем скорее я отсюда убегу, тем лучше. Надо справиться, когда будет поезд, на котором можно уехать домой. Пора убираться восвояси подобру-поздорову.

Капитан сделал знак Лиен убрать мою пустую мисочку и его недоеденную порцию, и тут я вдруг увидела, как он резко изменился в лице. Выпучив глаза, он таращился на дверь за моей спиной. Лицо старика пошло красными пятнами.

Я повернулась и увидела в дверях того самого бородатого субъекта, которого заметила в саду. На нем были морская куртка и штаны, заправленные в сапоги. Лысая голова оставалась непокрытой, и, насмешливо козырнув, моряк отрапортовал с ухмылкой:

— Том Хендерсон к вашим услугам, капитан Бэском!

Капитан оперся о стол и, с усилием встав, натужно прохрипел:

— Ты… ты почему… здесь?

Нежданный посетитель осклабился.

— Будто сам не знаешь почему, кэп. Ты же знал, что я когда-нибудь приду и тебя с потрохами выдам. Ведь знал, кэп?

Капитан долго не мигая смотрел на него, и на морщинистом лице отражалась страшная внутренняя борьба. Потом он тяжело, как подкошенный, рухнул в кресло. Лиен подбежала к мужу, бросив мне, не поворачивая головы:

— Приведите тех, из дома. Быстрее, пожалуйста!

Вскочив, я взглянула на дверь. Бородатый моряк исчез. Я промчалась по коридору в новое крыло дома и не переводя дыхания скатилась вниз по лестнице. По холлу внизу как раз шествовала миссис Кроуфорд с подносом в руках. Увидев меня, кухарка с недовольным видом загородила дорогу.

— Туда нельзя, — заявила она бесцеремонно. — Миссис Маклин не любит, когда врываются посреди обеда.

Из-за двери доносились негромкие голоса, звон фарфора и серебра.

— Пустите меня, — крикнула я. — Капитану плохо!

Наверное, она и тут не дала бы мне войти, если бы не Брок Маклин. Он услышал мой голос и позвал меня. Я прорвалась мимо кухарки, меня подстегивала тревога в голосе Лиен. За столом сидели все, кроме наказанной девочки.

— Капитану очень плохо! — сообщила я, как только все удивленно повернули головы. — Его жена просит вас немедленно прийти.

Брок Маклин тут же, прихрамывая, вышел из комнаты. Я впервые обратила внимание на то, как плохо у него сгибается нога. Было заметно, что ему трудно ходить, хотя он не замедлял шага. Его мать встала из-за стола не столь поспешно и тоже направилась к выходу. Я хотела пойти с ней, но она резко остановила меня.

— А вы останьтесь. С тех пор как приехали, вы только и делаете, что тревожите его.

И с самым высокомерным видом проплыла мимо меня.

Я услышала сзади какой-то шорох и, обернувшись, увидела, что на меня сверху вниз смотрит Ян Прайотт.

— Почему она так со мной обращается? — спросила я голосом, дрожащим от негодования и обиды. — Ведь я ничего не делала во вред капитану!

— Ну, это просто, — ответил он. — Ваша бабушка была булочницей, дедушка — рыбаком. Если вам от этого станет легче, то добавлю, что моя мать содержала пивную, и потому миссис Маклин обращается со мной точно так же. Своим пребыванием в этом доме мы оскорбляем ее маклиновское чувство собственного достоинства.

Ян говорил спокойно, тихо, без сарказма, хотя лицо его хранило выражение горькой насмешки. Я собралась уходить, чтобы вернуться к себе в комнату, но он остановил меня, слегка коснувшись моей руки.

— Подождите. Я очень рад, что мне представилась возможность поговорить с вами, мисс Хит.

Неужели в этом доме кто-то способен обращаться со мной по-доброму? Я посмотрела на Яна Прайотта гораздо пристальнее и настороженнее, чем сделала бы это еще несколько часов назад, и решила, что он на несколько лет моложе Брока Маклина. Наверное, ему лет тридцать, а Броку тридцать пять. Ростом они были почти вровень, потому что я смотрела на него, запрокинув голову, но Ян не был таким крепким и широкоплечим. В нем чувствовались гибкость и сила, которую я ощутила даже при лёгком прикосновении его руки — в ней словно пульсировала некая энергия, лучась даже из кончиков пальцев. Волосы, зачесанные ото лба назад, были только чуть темнее моих собственных золотистых локонов, а глаза — цвета серого океана возле Бэском-Пойнта. Скоро я поняла, что в них трудно что-либо прочесть. Даже в этом доме с его властными обитателями Ян оставался хозяином самому себе.