Морская ведьма - [29]

Калеб всегда отличался рыцарским поведением, особенно по отношению к щенкам и пострадавшим, которым требовалась помощь и защита.

— Мне чертовски неловко, что приходится побеспокоить тебя, — начал он. — Ты по-прежнему держишь запасной ключ на крыльце?

— Да, он лежит под буйком, как всегда. Но я с радостью встану и сама впущу тебя.

Люси льстило, что в кои-то веки Калеб обратился к ней за помощью, вместо того чтобы мчаться спасать ее. Она была даже счастлива.

Если бы еще у нее не так сильно кружилась голова, все вообще было бы просто отлично.

Она с трудом сползла с кровати и натянула толстовку университета штата Мэн поверх футболки, на груди которой красовалась надпись «Живи, смейся, люби и учись». К тому моменту, когда шины джипа Калеба заскрипели на гравии, которым была усыпана подъездная аллея, Люси успела сменить белье на одной из кроватей наверху и поставить чайник на плиту. Выключив газ, она поспешила к двери.

Калеб преодолел три ступеньки, ведущие на крылечко, двигаясь при этом очень медленно, как если бы у него был трудный и долгий день. И, должно быть, нога причиняла ему нестерпимую боль.

— Я очень ценю твою помощь, Лу.

Она вспыхнула, похвала была для нее непривычной.

— Не говори глупостей. Это ведь и твой дом тоже.

Калеб недовольно фыркнул.

— Отец еще не спит?

— Нет. Он… он спал в кресле, когда я вернулась домой. — Она оглянулась через плечо на пустую гостиную. — Должно быть, он поднялся к себе.

— Пьяный? — спросил Калеб.

— Он спит, — твердо ответила Люси.

У нее не было ни малейшего желания создавать новые проблемы в отношениях ее отца и брата, и без того непростых.

— Он мог бы прийти сегодня в школу. На твой выпускной вечер.

— Я не ждала его.

Калеб фыркнул.

— А следовало бы. Он…

Дверца джипа распахнулась, и на гравийную дорожку ступила женщина. Молодая женщина — точнее, моложавая — среднего роста, с большими темными глазами, вьющимися черными волосами и кожей такой белой и безупречной, какой могут быть лишь внутренности драгоценной раковины.

Люси от удивления лишилась дара речи. Это и есть бездомная бедняжка Калеба?

Женщина взглянула на дом со спокойной уверенностью, которая шла ей намного больше, чем измятая больничная одежда, в которую она была одета. Несмотря на полицейскую куртку, накинутую на плечи, и ослепительно-белую повязку на голове, она выглядела утонченной, грациозной, уверенной в себе и экзотичной. Наверное, именно так смотрелась бы голливудская кинозвезда в африканской глуши.

— Это Мэгги, — небрежным тоном представил незнакомку Калеб.

Люси подумала, а отдает ли себе брат отчет в том, какой теплотой светятся его глаза и каким жестом собственника он приобнял девушку за талию, помогая ей подняться по ступенькам.

— Мэгги, это моя сестра Люси.

Люси встретила взгляд больших темных глаз девушки, и ей показалось, что в ушах у нее зарокотал шум прибоя. У нее перехватило дыхание, в груди стало тесно. Она широко раскрыла рот, стремясь вдохнуть хотя бы глоток воздуха.

По лицу незнакомки скользнула тень недоумения и растерянности.

— Твоя сестра? Но…

Калеб бросил на нее острый взгляд, и лицо его приняло сосредоточенное выражение.

— В чем дело? Вы узнали друг друга?

Тяжесть в груди у Люси не проходила. Это было не узнавание. Скорее изжога. Она с трудом протолкнула в легкие глоток воздуха и задержала его, как научилась делать давным-давно, пока давящее ощущение в груди не исчезло и окружающий мир не встал на свое место.

— Н-нет, — медленно сказала женщина. — Просто… мне вдруг показалось, что… Нет, все нормально.

Люси вновь обрела способность дышать.

— Может быть, хотите выпить чаю?

— Нет. Я устала. И хотела бы прилечь.

«Могла бы и «спасибо» сказать», — подумала Люси.

— В таком случае, я провожу вас в вашу комнату.

— Я сам этим займусь. — Калеб легонько коснулся ее руки. — А ты приготовь, пожалуйста, чай. Я присоединюсь к тебе на кухне, как только устрою Мэгги.

Люси улыбнулась, и в улыбке ее чувствовалось изумление и даже щемящая тоска. Устроить Мэгги? Интересно, что вознамерился сделать ее старший братец? Прочесть девушке сказку на ночь и поцеловать в лоб?

Но, разумеется, Люси не выразила своего удивления вслух и не стала дразнить его.

— Кровать уже застелена, — сказала она. — Спокойной ночи.

* * *

Дом, в котором жили смертные, оказался темным и тесным. В нем пахло землей и плесенью, приготовленной пищей и рабочим железом. Он казался одновременно и совершенно чужим, и до боли знакомым, и в нем не ощущалось ни капли той сокрушительной силы, которая мягким толчком приветствовала Мэгги на пороге.

— Так что все-таки случилось? — спросил Калеб, шагая вслед за ней по коридору.

— Я и сама толком не поняла. — Мэгги попыталась найти слова и подобрать объяснение, которое устроило бы их обоих. — Может быть, как ты и предположил, я действительно встречалась с твоей сестрой раньше.

— И вы обе, конечно же, начисто забыли об этом, — сухо заметил Калеб.

Она повернулась и взглянула ему в лицо.

— А ты помнишь всех, с кем встречался?

— Почти. Это часть моей работы.

Часть того, что и называется «быть мужчиной». На какое-то мгновение Маргред позволила себе восхититься им, его внимательными и задумчивыми зелеными глазами, упрямым квадратным подбородком, чувственным изгибом губ. Он был упрям и настойчив, заботлив и внимателен.